Неточные совпадения
Наша денная беседа происходила
с глазу на глаз. Никто не пришел ни из русских, ни из иностранных
приятелей, ни из семейства Виардо. Кажется, Тургенев пришел от них и что-то мне сказал о каком-то испанце,
с которым он
играет в шахматы. Тогда он увлекался мыслью переводить"Дон-Кихота".
Варшава сделалась для меня приятной станцией за границу и обратно. И там же еще жили мои
приятели, связанные
с моим недавним прошлым, и мой новый
приятель И.И.Иванюков, еще не покидавший Варшавы до перехода в Москву и войны 1877 года, где ему пришлось
играть роль одного из реформаторов освобожденной Болгарии.
"Компанию"он водил
с двумя-тремя своими
приятелями, вроде Унковского и Лихачева,
играл с ними в карты и неистово бранился. Тургенев, когда заболел в Петербурге сильными припадками подагры, говорил мне, что стал от скуки
играть в карты и его партнером был сначала Салтыков.
Неточные совпадения
Почтмейстер. Нет, о петербургском ничего нет, а о костромских и саратовских много говорится. Жаль, однако ж, что вы не читаете писем: есть прекрасные места. Вот недавно один поручик пишет к
приятелю и описал бал в самом игривом… очень, очень хорошо: «Жизнь моя, милый друг, течет, говорит, в эмпиреях: барышень много, музыка
играет, штандарт скачет…» —
с большим,
с большим чувством описал. Я нарочно оставил его у себя. Хотите, прочту?
У всякого есть свой задор: у одного задор обратился на борзых собак; другому кажется, что он сильный любитель музыки и удивительно чувствует все глубокие места в ней; третий мастер лихо пообедать; четвертый
сыграть роль хоть одним вершком повыше той, которая ему назначена; пятый,
с желанием более ограниченным, спит и грезит о том, как бы пройтиться на гулянье
с флигель-адъютантом, напоказ своим
приятелям, знакомым и даже незнакомым; шестой уже одарен такою рукою, которая чувствует желание сверхъестественное заломить угол какому-нибудь бубновому тузу или двойке, тогда как рука седьмого так и лезет произвести где-нибудь порядок, подобраться поближе к личности станционного смотрителя или ямщиков, — словом, у всякого есть свое, но у Манилова ничего не было.
Тут всего было: танцовали в 16 пар, и только в 12 пар, зато и в 18, одну кадриль даже в 20 пар;
играли в горелки, чуть ли не в 22 пары, импровизировали трое качелей между деревьями; в промежутках всего этого пили чай, закусывали;
с полчаса, — нет, меньше, гораздо меньше, чуть ли не половина компании даже слушала спор Дмитрия Сергеича
с двумя студентами, самыми коренными его
приятелями из всех младших его
приятелей; они отыскивали друг в друге неконсеквентности, модерантизм, буржуазность, — это были взаимные опорочиванья; но, в частности, у каждого отыскивался и особенный грех.
— Удивительное дело, — сказал Вихров, — каким образом это так случилось, что
приятели мои,
с которыми я сближался в юности, все явились потом более или менее общественными людьми, не говоря уж, например, об вас, об Плавине, но даже какой-нибудь Замин — и тот
играет роль, как глашатай народных нужд и желаний.
— Еще больше, кажется; но, по крайней мере, я рада тому, что он соберет к себе разных дряней
приятелей,
играет, пьет
с ними на своей половине, и не адресуется уж ко мне ни
с разговорами, ни
с нежностями.