На Красной площади стены Кремля, Василий Блаженный, Спасские и Никольские ворота,
главы соборов, памятник Минину — все это сейчас же иначе настраивало.
Построенные при царе Михаиле Федоровиче основателем монастыря, церкви были обширны, на них запечатлелась искусная рука знаменитого зодчего Возоулина, но они уж давно обветшали, обвалились, густо позолоченные
главы собора облезли, черепица на других церквах и на высокой колокольне рассыпалась.
Теплый, яркий день играл на золотых
главах соборов. Пирожков прошел к набережной, поглядел на Замоскворечье, вспомнил, что он больше трех раз стоял тут со святой… По бульварам гулять ему было скучно; нет еще зелени на деревьях; пыль, вонь от домов… Куда ни пойдешь, все очутишься в Кремле.
В сквере около храма Христа Спасителя они сели на гранитный парапет над площадью Пречистенских ворот. Внизу, за спиною, звеня и сверкая, пробегали красноглазые трамваи, вспыхивали синие трамвайные молнии, впереди же была снежная тишина и черные кусты, и тусклым золотом поблескивали от огней внизу
главы собора. Говорили хорошо и долго.
Неточные совпадения
Хотя в 1612 году великолепная церковь святого Сергия, высочайшая в России колокольня, две башни прекрасной готической архитектуры и много других зданий не существовали еще в Троицкой лавре, но высокие стены, восемь огромных башен,
соборы: Троицкий, с позлащенною кровлею, и Успенский, с пятью
главами, четыре другие церкви, обширные монастырские строения, многолюдный посад, большие сады, тенистые рощи, светлые пруды, гористое живописное местоположение — все пленяло взоры путешественника, все поселяло в душе его непреодолимое желание посвятить несколько часов уединенной молитве и поклониться смиренному гробу основателя этой святой и знаменитой обители.
Барон заглянул в дверь Успенского
собора и проговорил: «Святыня русская!» Перед вновь вызолоченными
главами Спаса-на-Бору он снял даже шляпу и перекрестился; затем, выйдя на набережную и окинув взором открывшееся Замоскворечье, воскликнул: «Вот она, матушка Москва!»
На Шихане числится шесть тысяч жителей, в Заречье около семисот. Кроме монастыря, есть еще две церкви: новый, чистенький и белый
собор во имя Петра и Павла и древняя деревянная церковка Николая Мирликийского, о пяти разноцветных главах-луковицах, с кирпичными контрфорсами по бокам и приземистой колокольней, подобной кринолину и недавно выкрашенной в синий и желтый цвета.
Обители,
соборы, много храмов, // Стена высокая, дворцы, палаты, // Кругом стены посады протянулись, // Далеко в поле слободы легли, // Всё по горам сады, на церквах
главы // Всё золотые. Вот одна всех выше // На солнышке играет голова, // Река, как лента, вьется… Кремль!.. Москва!..
Иван Ильич имел в Симбирске дом // На самой на горе, против
собора. // При мне давно никто уж не жил в нем, // И он дряхлел, заброшен без надзора, // Как инвалид, с георгьевским крестом. // Но некогда, с кудрявыми
главами, // Вдоль стен колонны высились рядами. // Прозрачною решеткой окружен, // Как клетка, между них висел балкон, // И над дверьми стеклянными в порядке // Виднелися гардин прозрачных складки.