Неточные совпадения
О своих встречах и беседах с Островским я рассказывал
в предыдущей главе. Я ездил к нему
в Москве и как редактор; но он
в те
годы печатал свои вещи только у Некрасова и редко давал больше одной вещи
в год.
Мне
в эти
годы, как журналисту, хозяину ежемесячного органа, можно было бы еще более участвовать
в общественной жизни, чем это было
в предыдущую двухлетнюю полосу. Но заботы чисто редакционные и денежные хотя и расширяли круг деловых сношений, но брали много времени, которое могло бы пойти на более разнообразную столичную жизнь у молодого, совершенно свободного писателя, каким я был
в два
предыдущих петербургских сезона.
С какой стороны ни взглянуть,
предыдущий период, 1860–1863
годов, и
в Петербурге и
в Москве был гораздо ярче, живее, полнее новыми движениями и крупными фактами общественного и литературного характера.
Тогда империя казалась чем-то очень прочным и сам Наполеон III
в массе столичного люда и во всей стране достаточно популярным после торжества Франции на выставке
предыдущего года.
Эти конгрессы начались только с
предыдущего года. Первый был
в Женеве. На него я не попал. Они служили тогда как бы отдушинами от наполеоновского режима и сборным пунктом для представителей европейской эмиграции,
в том числе и русской.
Надо опять отступить назад к моменту освобождения крестьян, то есть к марту 1861
года, так как манифест был обнародован
в Петербурге не 19 февраля, а
в начале марта,
в воскресенье на Масленице. Тогда я проводил первую свою зиму уже писателем, который выступил
в печати еще дерптским студентом
в октябре
предыдущего 1860
года.
Через 4 года, в 1767 году, возникли какие-то темные подозрения, и коллегии экономии велено было собрать точные ведомости, сколько
в предыдущие годы посеяно было хлеба на бывших монастырских землях.
Ирена храбрилась, она казалась спокойнее, чем
в предыдущие годы. Однако в ту минуту, когда мать садилась в вагон, она разрыдалась.
Неточные совпадения
Впервые опубликован
в журнале «Время», январь-июль 1861 г. под заглавием «Униженные и оскорбленные. Из записок неудавшегося литератора» с посвящением М.М.Достоевскому. Текст был переработан для отдельного издания этого же
года, при последующих изданиях проводилась только стилистическая правка. Воспроизводится по изданию 1879 г. (последнее при жизни автора) с исправлением опечаток по
предыдущим изданиям. 1859 г.
С окончанием войны пьяный угар прошел и наступило веселое похмелье конца пятидесятых
годов.
В это время Париж уже перестал быть светочем мира и сделался сокровищницей женских обнаженностей и съестных приманок. Нечего было ждать оттуда, кроме модного покроя штанов, а следовательно, не об чем было и вопрошать. Приходилось искать пищи около себя… И вот тогда-то именно и было положено основание той"благородной тоске", о которой я столько раз упоминал
в предыдущих очерках.
Помню только, что
в этот
год, несмотря на все мое нетерпение поскорей кончить срок, мне было легче жить, чем во все
предыдущие годы ссылки.
Старый рыбак, как все простолюдины, вставал очень рано.
Летом и весною просыпался он вместе с жаворонками, зимою и осенью — вместе с солнцем. На другое утро после разговора, описанного
в предыдущей главе, пробуждение его совершилось еще раньше. Это была первая ночь, проведенная им на открытом воздухе.
Год предыдущего ученья у Тиммермана и практических занятий под руководством Бранта мог только способствовать полному раскрытию необычайной любознательности отрока, мог пробудить
в нем множество вопросов и вместе с тем внушить, что решения этих вопросов нужно ждать от иноземцев.