Неточные совпадения
Кроме Мейера у юристов, Аристова, читавшего анатомию медикам, и Киттары, профессора технологии, самого
популярного у камералистов, никто не заставлял говорить о себе как о чем-то из ряду вон. Не о таком подъеме духа мечтали даже и мы, «камералы», когда попали
в Казань.
В труппе почетное место занимали и два сверстника Василия Каратыгина, его брат Петр Андреевич и П.И.Григорьев, оба плодовитые драматурги, авторы бесчисленных оригинальных и переводных пьес, очень
популярные в Петербурге личности, не без литературного образования, один остряк и каламбурист, другой большой говорун.
Это был
в то время очень
популярный во всем Петербурге Бурдин, про которого уже была сложена песенка...
А"властителя дум"у тогдашнего студенчества почти что не было.
Популярнее были Кавелин, Утин, Стасюлевич, Спасович. О лекциях, профессорах
в том кружке, куда я был вхож, говорили гораздо меньше, чем о всяких злобах дня,
в том числе и об ожидавшейся к 19 февраля крестьянской"воле".
Я по необходимости забежал вперед. За это время университет успел перебраться отчасти
в залы Думы, где открылись публичные лекции самых
популярных профессоров.
Закрытие университета подняло сочувствие к нему всего города. На Невском
в залах Думы открылись целые курсы с самыми
популярными профессорами. Начались, тогда еще совсем внове, и литературные вечера
в публичных залах.
В зале Пассажа, где и раньше уже состоялся знаменитый диспут Погодина с Костомаровым, читались лекции; а потом пошло увлечение любительскими спектаклями,
в которых и я принимал участие.
Учреждений, кроме Певческой капеллы, тоже не было. Процветала только виртуозность, и не было недостатка
в хороших учителях. Из них Гензельт (фортепьяно), Шуберт (виолончель) и несколько других были самыми
популярными. Концертную симфоническую музыку давали на университетских утрах под управлением Шуберта и на вечерах Филармонического общества. И вся виртуозная часть держалась почти исключительно немцами. Что-нибудь свое, русское, создавалось по частной инициативе, только что нарождавшейся.
По-прежнему не существовало никакого общества или союза, кроме «Фонда» чисто благотворительного и притом совсем не
популярного среди пишущей братии. Если б было иначе, я тогда, как редактор-издатель большого журнала конечно, принял бы участие
в каждом таком товарищеском начинании.
А тогда
в College de France было несколько лекторов, придававших своим курсам большой интерес,
в особенности публицист-писатель Лабуле, теперь забытый, а тогда очень
популярный, имя которого гремело и за границей. Мы
в"Библиотеке"давно уже перевели его политико-социальную сатиру"Париж
в Америке". Он разбирал тогда"Дух законов"Монтескье, и его аудитория (самая большая во всем здании) всегда была полна.
По этой части ученики Ecole des beaux-arts (по-нашему Академии художеств) были поставлены
в гораздо более выгодные условия. Им читал лекции по истории искусства Ипполит Тэн. На них я подробнее остановлюсь, когда дойду до зимы 1868–1869 года. Тогда я и лично познакомился с Тэном, отрекомендованный ему его товарищем — Франциском Сарсе. Тогда Сарсе считался и действительно был самым
популярным и авторитетным театральным критиком.
В зиму 1867^-1868 года расширилось и мое знакомство с парижской интеллигенцией
в разных ее мирах. Парламентская жизнь, литературные новости, музыка (тогда только начавшиеся"
популярные"концерты Падлу), опера, оперетка, драматические театры, театральные курсы и опять, как
в первую мою зиму, усердное посещение Сорбонны и College de France.
Кроме Атенея — клуба лондонской интеллигенции, одним из роскошных и
популярных считался Reform club с громким политическим прошедшим. Туда меня приглашали не раз. Все
в нем, начиная с огромного атриума, было
в стиле. Сервировка, ливреи прислуги, отделка салонов и читальни и столовых — все это первого сорта, с такой барственностью, что нашему брату, русскому писателю, делалось даже немного жутко среди этой обстановки. Так живут только высочайшие особы во дворцах.
Тогда империя казалась чем-то очень прочным и сам Наполеон III
в массе столичного люда и во всей стране достаточно
популярным после торжества Франции на выставке предыдущего года.
И мы с Наке, взявши себе
в учителя испанского языка молодого студента, ходили с ним всюду, вплоть до самых простонародных кафе, куда ходят агвадоры, то есть носильщики воды — очень
популярный тогда класс рабочих, так как водоснабжение Мадрида было еще
в первобытном виде и на дом воду доставляли поденщики, носившие ее
в небольших бочках, которые они носили на одном плече.
На рождество я купил ей книжку
популярной химии —
в память моего когда-то увлечения этой наукой, и попросил Н.А.Огареву, как это делали нам, детям, положить ей книжку под подушку. И это было всего за несколько дней до болезни А. И.
Неточные совпадения
[«Хуторок» —
популярная в середине XIX
в. песня Е. Климовского на слова А.
В. Кольцова (1809–1842).]
Толстоногий стол, заваленный почерневшими от старинной пыли, словно прокопченными бумагами, занимал весь промежуток между двумя окнами; по стенам висели турецкие ружья, нагайки, сабля, две ландкарты, какие-то анатомические рисунки, портрет Гуфеланда, [Гуфеланд Христофор (1762–1836) — немецкий врач, автор широко
в свое время
популярной книги «Искусство продления человеческой жизни».] вензель из волос
в черной рамке и диплом под стеклом; кожаный, кое-где продавленный и разорванный, диван помещался между двумя громадными шкафами из карельской березы; на полках
в беспорядке теснились книги, коробочки, птичьи чучелы, банки, пузырьки;
в одном углу стояла сломанная электрическая машина.
— Доктора должны писать
популярные брошюры об уродствах быта. Да. Для медиков эти уродства особенно резко видимы. Одной экономики — мало для того, чтоб внушить рабочим отвращение и ненависть к быту. Потребности рабочих примитивно низки. Жен удовлетворяет лишний гривенник заработной платы. Мало у нас людей, охваченных сознанием глубочайшего смысла социальной революции, все какие-то… механически вовлеченные
в ее процесс…
Для кабинета Самгин подобрал письменный стол, книжный шкаф и три тяжелых кресла под «черное дерево», —
в восьмидесятых годах эта мебель была весьма
популярной среди провинциальных юристов либерального настроения, и замечательный знаток деталей быта П. Д. Боборыкин
в одном из своих романов назвал ее стилем разочарованных.
— Лидер у них Гололобов, будто бы автор весьма
популярного в свое время рассказа, одобренного Толстым, — «Вор», изданного «Посредником». Рассказец едва ли автобиографический, хотя оный Гололобов был вице-губернатором.