Цитаты со словом «эмиграция»
Область
поиска
поиска
Область
поиска
поиска
Польской литературой и судьбой польской эмиграции он интересовался уже раньше и стал писать статьи в"Библиотеке", где впервые у нас знакомил с фактами из истории польского движения, которые повели к восстанию.
Его интересовала личность Мерославского и других лидеров эмиграции.
Лесков видал ее в Париже и рассказывал мне много и про нее, и про ее тамошний кружок. Она дружила с польской эмиграцией и возмущалась нашим режимом в Варшаве и Вильне.
Тогда (то есть в самом конце 1865 года) в Женеве уже поселился А.И.Герцен, но эмиграция (группировавшаяся около него) состояла больше из иностранцев. Молодая генерация русских изгнанников тогда еще не проживала в Женеве, и ее счеты с Герценом относятся к позднейшей эпохе.
Национальная самовлюбленность французов достигла тогда"белого каления". Даже эмиграция, в лице"поэта-солнца" — Виктора Гюго, воспела величие Парижа. В его статье (за которую ему заплатил десять тысяч франков издатель выставочного"Путеводителя") Париж назван был ни больше ни меньше как"город-свет"–"ville-lumiere".
Политические явились позднее, эмиграция держалась только в Женеве и вообще в Швейцарии.
Я уже имел повод заметить, что тогда и для всех нас — чужестранцев режим Второй империи вызывал освободительное настроение. Была эмиграция с такими именами, как В.Гюго, Кине, Луи Блан, Ледрю-Роллен. И парламентская оппозиция, хотя и маленькая числом, все-таки поддерживала надежды демократов и республиканцев. Пресса заметно оживлялась. Прежних тисков уже не было, хотя и продолжала держаться система «предостережений».
С прекращением лондонского"Колокола"исчезло там и ядро русской эмиграции с такой притягательной силой, как Герцен.
Зато французов было тогда не один десяток — и во главе их эмиграции стояли такие имена, как бывший министр при Февральской республике и знаменитый трибун Ледрю-Роллен и не менее его известный Луи БланЛедрю (какего кратко называли французы) жил в самом Лондоне, а Луи Блан в приморском городе Брайтоне.
Эти конгрессы начались только с предыдущего года. Первый был в Женеве. На него я не попал. Они служили тогда как бы отдушинами от наполеоновского режима и сборным пунктом для представителей европейской эмиграции, в том числе и русской.
Из всей молодой эмиграции, попавшей на конгресс, никто не выделялся. Это были или адъютанты Бакунина, поляки и русские, или же отдельные личности, попавшие сюда случайно или в качестве корреспондентов. Был и женский пол с порываниями к радикализму или смутному еще тогда"пролетарскому"credo.
Кажется, этой группой и ограничивалась тогда русская молодая эмиграция, какую можно было встретить в Латинском квартале.
Я стал ему возражать, ставя вопрос так, что, каким бы на оценку тогдашней эмиграции ни оказался Александр Иванович, все-таки эти господа и он — величины несоизмеримые и можно многое простить ему в личных недостатках за то, что он сделал для того движения, без которого и его тогдашние обличители из эмиграции пребывали бы в обывательском равнодушии к судьбам родины и полной безвестности.
В Петербурге было бы то же, если еще не хуже, потому что его счеты с нашей эмиграцией были еще слишком свежи.
Если в наших тогдашних разговорах он очень мало касался известных русских писателей, то и об эмиграции он не распространялся. Он уже имел случай в печати охарактеризовать ее отрицательные качества; с тех пор он, по крайней мере в Париже, не поддерживал деятельных революционных связей, но следил за всем, что происходило освободительного среди молодежи.
В нашей эмиграции более чем за полвека не было другого примера той нежной и глубокой дружбы, какая соединяла таких двух приятелей, как Герцен и Николай Огарев.
Да, такой дружбы не было в русской эмиграции, да и во всей писательской среде.
Но когда я с ним видался в Париже (и у Г.Н.Вырубова, и у него на квартире), он мне казался уже сильно"сдавшим", как говорят москвичи, не в смысле верности делу эмиграции, но по своим физическим силам, бодрости и свежести душевной энергии.
Владимир Иванович попал в эмиграцию из-за горячего сочувствия польскому восстанию. Это послужило толчком дальнейшим его житейским мытарствам. В России он не сделался вожаком ни одной из тогдашних подпольных конспирации. Его платформа была сначала чисто политическая; а о марксизме тогда еще и разговоров не было среди нашей молодежи.
К Бакунину он относился с полной симпатией, быть может, больше, чем к другим светилам эмиграции той эпохи, не исключая и тогдашних западных знаменитостей политического мира: В.Гюго, Кине, немецких эмигрантов — вроде, например, обоих братьев Фохт.
В виде вступления я задумал главу, где один из героев романа вспоминает о том, как он ездил"прощаться"с обломками тогдашней русской эмиграции во французскую Швейцарию.
Вторую половину 60-х годов я провел всего больше в Париже, и там в Латинском квартале я и ознакомился с тогдашней очень немногочисленной русской эмиграцией. Она сводилась к кучке молодежи, не больше дюжины, — все «беженцы», имевшие счеты с полицией. Был тут и офицер, побывавший в польских повстанцах, и просто беглые студенты за разные истории; были, кажется, два-три индивида, скрывшиеся из-за дел совсем не политических.
Но, разумеется, я не мог смотреть на эту эмиграцию снизу вверх; не мог даже считать ее чем-нибудь серьезным и знаменательным для тогдашнего русского политического движения.
Эта парижская эмиграция была только первая ласточка того наплыва русских нелегальных, какие наводнили Латинский квартал в Третью республику, в особенности с конца 80-х годов, а потом — после взрыва нашего революционного движения 1905 года.
Лондон в истории русской эмиграции сыграл, как известно, исключительную роль. Там был водружен первый по времени «вольный станок», там раздавался могучий голос Герцена; туда в течение нескольких лет совершалось и тайное и явное паломничество русских — не одних врагов царизма, а и простых обывателей: чиновников, литераторов, помещиков, военных, более образованных купцов.
В этот перерыв более чем в четверть века Лондон успел сделаться новым центром эмиграции. Туда направлялись и анархисты, и самые серьезные политические беглецы, как, например, тот русский революционер, который убил генерала Мезенцева и к году моего приезда в Лондон уже успел приобрести довольно громкое имя в английской публике своими романами из жизни наших бунтарей и заговорщиков.
Он сравнительно скоро добился такой известности и такого значительного заработка как писатель на английском языке, что ему не было никакой выгоды перебираться куда-нибудь на материк — в Италию или Швейцарию, где тем временем самый первый номер русской эмиграции успел отправиться к праотцам: Михаил Бакунин умер там в конце русского июня 1876 года.
Тем и завершилось мое знакомство с нелегальным Лондоном, и я точно не знаю, какую роль столица Великобритании играла для русской эмиграции в самые последние годы, вплоть до нашей революции.
Я уже слыхал, что у него вышли столкновения и сцены с новой русской эмиграцией.
В некотором смысле можно было бы отнести к эмиграции и таких двух русских, как покойные М.М.Ковалевский и Г.Н.Вырубов.
Цитаты из русской классики со словом «эмиграция»
Я восставал против дворянского общества, против революционной интеллигенции, против литературного мира, против православной среды, против коммунизма, против эмиграции, против французского общества.
В русской эмиграции я увидел то же отвращение к свободе, такое же её отрицание, как и в коммунистической России.
Помещики-католики по вероисповеданию большей частью поляки по происхождению. В краю, во время польского владычества и латинской пропаганды, духовенство стремилось неразрывной цепью сковать веру с политикой, имя католика с именем поляка. Польское дворянство и здесь, как в Литве, осталось верным преданиям Речи Посполитой; в нем таились готовые элементы к крамолам, обрабатываемые деятельностью польской эмиграции и ксендзов.
В эмиграции реакция против революции создала и реакционную религиозность.
Никого не удивляет и то, как либеральная наука доказывает, рядом с признанием равенства, братства, свободы людей, необходимость войска, казней, таможен, цензуры, регламентации проституции, изгнания дешевых работников, запрещений эмиграции, необходимости и справедливости колонизации, основанной на отравлении, ограблении и уничтожении целых пород людей, называемых дикими, и т. п.
Ассоциации к слову «эмиграция»
Синонимы к слову «эмиграция»
Предложения со словом «эмиграция»
- Из той же среды вышли и первые русские манекенщицы – титулованные или просто элегантные дамы первой русской эмиграции, открывшие ещё в начале 20-х дорогу к этому престижному и часто выгодному делу.
- Подробностей я не выяснял, скажу только, что по происхождению он русский – родители его ещё из той, первой волны эмиграции.
- Что характерно, в этих оценках объединились как большевики, так и представители той части белой эмиграции, которая не поддерживала монархическую идею, а ориентировалась на западные либеральные ценности.
- (все предложения)
Сочетаемость слова «эмиграция»
Какой бывает «эмиграция»
Значение слова «эмиграция»
ЭМИГРА́ЦИЯ, -и, ж. 1. Вынужденное или добровольное переселение из своего отечества в другую страну по экономическим, политическим или религиозным причинам. (Малый академический словарь, МАС)
Афоризмы русских писателей со словом «эмиграция»
- Эмиграция — не трагедия, чужбинный опыт может быть на благо, а не во вред…
- (все афоризмы русских писателей)
Отправить комментарий
Значение слова «эмиграция»
ЭМИГРА́ЦИЯ, -и, ж. 1. Вынужденное или добровольное переселение из своего отечества в другую страну по экономическим, политическим или религиозным причинам.
Все значения слова «эмиграция»Предложения со словом «эмиграция»
Из той же среды вышли и первые русские манекенщицы – титулованные или просто элегантные дамы первой русской эмиграции, открывшие ещё в начале 20-х дорогу к этому престижному и часто выгодному делу.
Подробностей я не выяснял, скажу только, что по происхождению он русский – родители его ещё из той, первой волны эмиграции.
Что характерно, в этих оценках объединились как большевики, так и представители той части белой эмиграции, которая не поддерживала монархическую идею, а ориентировалась на западные либеральные ценности.
- (все предложения)