Неточные совпадения
— Могу
вас уверить. Приятель мой Венцеслав Балдевич…
Вы не подумайте между прочим, что я поляк: я пензенский помещик. Так вот этот самый Венцеслав Балдевич камер-юнкерскую карьеру свою этим устроил. До такого дошел совершенства в игре подушкой, что как раз все кидал ее некоторой особе и заставлял ее наклоняться. А позади этой особы стоит часто другая особа и смотрит вниз… В третьем салоне
поместит старушка сынов Марса. В четвертом для пикантной беседы с дамами выберет...
— Нет, m-llе Жюли, вы обманулись,
смею вас уверить, в вашем заключении; простите, что осмеливаюсь противоречить вам, но она — моя любовница. Это была обыкновенная любовная ссора от ревности; она видела, что я первый акт сидел в ложе m-lle Матильды, — только и всего!
Епиходов. Сейчас утренник, мороз в три градуса, а вишня вся в цвету. Не могу одобрить нашего климата. (Вздыхает.) Не могу. Наш климат не может способствовать в самый раз. Вот, Ермолай Алексеич, позвольте вам присовокупить, купил я себе третьего дня сапоги, а они,
смею вас уверить, скрипят так, что нет никакой возможности. Чем бы смазать?
Об себе я ничего особенного не имею вам сказать, могу только
смело вас уверить, что, каково бы ни было мое положение, я буду уметь его твердо переносить и всегда найду в себе такие утешения, которых никакая человеческая сила не в состоянии меня лишить.
—
Смею вас уверить, ваше превосходительство, что все это чистейший вздор, — распинался перед Меревою статский генерал, стараясь ее всячески урезонить.
Неточные совпадения
— Это правда, —
заметил Марк. — Я пошел бы прямо к делу, да тем и кончил бы! А вот
вы сделаете то же, да будете
уверять себя и ее, что влезли на высоту и ее туда же затащили — идеалист
вы этакий! Порисуйтесь, порисуйтесь! Может быть, и удастся. А то что томить себя вздохами, не спать, караулить, когда беленькая ручка откинет лиловую занавеску… ждать по неделям от нее ласкового взгляда…
Послушайте,
вы целитель,
вы знаток души человеческой; я, конечно, не
смею претендовать на то, чтобы
вы мне совершенно верили, но
уверяю вас самым великим словом, что я не из легкомыслия теперь говорю, что мысль эта о будущей загробной жизни до страдания волнует меня, до ужаса и испуга…
Я снова писал к г. Шултгесу о получении денег и могу
вас смело уверить, что ни моя мать, ни я, ни подозрительный ребенок не имеем ни малейшего желания, после всех полицейских неприятностей, возвращаться в Цюрих. С этой стороны нет ни тени опасности.