— Нет, m-llе Жюли, вы обманулись,
смею вас уверить, в вашем заключении; простите, что осмеливаюсь противоречить вам, но она — моя любовница. Это была обыкновенная любовная ссора от ревности; она видела, что я первый акт сидел в ложе m-lle Матильды, — только и всего!
Епиходов. Сейчас утренник, мороз в три градуса, а вишня вся в цвету. Не могу одобрить нашего климата. (Вздыхает.) Не могу. Наш климат не может способствовать в самый раз. Вот, Ермолай Алексеич, позвольте вам присовокупить, купил я себе третьего дня сапоги, а они,
смею вас уверить, скрипят так, что нет никакой возможности. Чем бы смазать?
Об себе я ничего особенного не имею вам сказать, могу только
смело вас уверить, что, каково бы ни было мое положение, я буду уметь его твердо переносить и всегда найду в себе такие утешения, которых никакая человеческая сила не в состоянии меня лишить.
—
Смею вас уверить, ваше превосходительство, что все это чистейший вздор, — распинался перед Меревою статский генерал, стараясь ее всячески урезонить.
Конечно, как воспоминание, это еще может иметь свою прелесть, но
смею вас уверить, что в настоящее время я не имею ни малейшего желания, даже в течение одной минуты, быть впроголодь…
Неточные совпадения
— Это правда, —
заметил Марк. — Я пошел бы прямо к делу, да тем и кончил бы! А вот
вы сделаете то же, да будете
уверять себя и ее, что влезли на высоту и ее туда же затащили — идеалист
вы этакий! Порисуйтесь, порисуйтесь! Может быть, и удастся. А то что томить себя вздохами, не спать, караулить, когда беленькая ручка откинет лиловую занавеску… ждать по неделям от нее ласкового взгляда…
Послушайте,
вы целитель,
вы знаток души человеческой; я, конечно, не
смею претендовать на то, чтобы
вы мне совершенно верили, но
уверяю вас самым великим словом, что я не из легкомыслия теперь говорю, что мысль эта о будущей загробной жизни до страдания волнует меня, до ужаса и испуга…
Я снова писал к г. Шултгесу о получении денег и могу
вас смело уверить, что ни моя мать, ни я, ни подозрительный ребенок не имеем ни малейшего желания, после всех полицейских неприятностей, возвращаться в Цюрих. С этой стороны нет ни тени опасности.
— Хорошо, — грустно ответил Ромашов. — Я перестану у
вас бывать. Ведь
вы об этом хотели просить меня? Ну, хорошо. Впрочем, я и сам решил прекратить мои посещения. Несколько дней тому назад я зашел всего на пять минут, возвратить Александре Петровне ее книги, и,
смею уверить вас, это в последний раз.