Неточные совпадения
— Что ж делать, Аннушка, — не торопясь выговорил
Лука Иванович, — таланту такого нет, как у"господина Белло-с". — Он выговорил последние
слова с интонацией Мартыныча.
"И не все ли равно, — подумал
Лука Иванович, дожидаясь возвращения девицы Гущевой, — какие там
слова она вложит в уста своей героини? Никому из нас от этого легче не будет".
Анна Каранатовна даже раскрыла рот; так поразило ее и то, что сказал
Лука Иванович, и тон его
слов.
Все это
Лука Иванович выговорил довольно стремительно, но как будто против своей воли, точно кто толкал из него
слова. В лице он старался удержать свое обыденное выражение юмора, а тон выходил горячий и действительно с оттенком душевной горечи.
— Что мне вам рассказывать? вы видите сами,
Лука Иваныч. Лгать я вам не хочу: я ведь не из ревности; с вами я так жила, потому что человек вы добрый, а больше ничего у меня не было. Теперь степенный человек меня любит, жениться на мне хочет…
слово я скажи. Вам я в тягость… к чему же мне один срам на себя брать, скажите на милость? Я и прошу вас Христом Богом…
Слова его звучали так просто и убедительно, что она резко покраснела и нагнулась к нему, точно за тем, чтобы поцеловать его руку, но
Лука Иванович предупредил это движение.
Луку Ивановича схватило за сердце. Ему сделалось гораздо горче, чем он ожидал, от мысли, что, быть может, завтра этой кривоногой девочки не будет здесь. А давно ли он ее призрел еще грудную, красную, болезненную, с коклюшем, нанимал кормилицу, когда мать заболела, давал денег на пеленки, на кофточки, на баветки, часто сам водил ее на помочах и заставлял ее повторять те
слова, какие уже давались ее шепелявому детскому языку.
Целый поток
слов полился из губ Мартыныча, продолжавшего все стоять на коленах. Насилу удалось
Луке Иванычу поднять его.
"Вот оно что!" — выговорил про себя
Лука Иванович. В нем самом вдруг точно задрожала струна;
слова малоросса захватили его всего неожиданно и разбудили целый рой не испытанных еще им тревожных предчувствий.
Это было его последнее
слово; он весь согнулся, опустил безжизненно руки и замолчал упорно, так упорно, что
Лука Иванович и не взвиделся, как между ними легла какая-то внутренняя перегородка.
С первых
слов ее
Лука Иванович побледнел, потом нервная дрожь прошла у него по спине. Он сжал кулаки, желая овладеть собою, неловко упал на кресло и, пугаясь своего чувства, выговорил...
— Помянуть покойного! — глотая
слова, выговорил он, и разбегающимися воспаленными глазками как-то запрыгал по всей фигуре
Луки Ивановича. — Примете участие?
Этот поток
слов, восклицаний и à parte сразу привлек внимание не одного
Луки Ивановича: все общество обратилось в сторону говорившей особы.
Неточные совпадения
Но
Лука не слышал последних
слов и на всех парах летел на половину Марьи Степановны. Добежав до комнаты Надежды Васильевны, старик припал к замочной скважине и прошептал:
Лука только махнул рукой: «Уж што и за барин только этот Миколай Иваныч,
слова спроста не вымолвит…»
У
Луки екнуло сердце от этих
слов, и он раскрыл рот, приготовившись выслушать неприятное известие.
Когда Надежда Васильевна улыбалась, у нее на широком белом лбу всплывала над левой бровью такая же морщинка, как у Василья Назарыча. Привалов заметил эту улыбку, а также едва заметный жест левым плечом, — тоже отцовская привычка. Вообще было заметно сразу, что Надежда Васильевна ближе стояла к отцу, чем к матери. В ней до мельчайших подробностей отпечатлелись все те характерные особенности бахаревского типа, который старый
Лука подводил под одно
слово: «прерода».
Лука. А вы — погоди-ите! Вы — не мешайте! Уважьте человеку… не в
слове — дело, а — почему
слово говорится? — вот в чем дело! Рассказывай, девушка, ничего!