Неточные совпадения
Шли они медленно. Калерия нет-нет да и нагнется, сорвет травку.
Говорит она слабым высоким голосом, похожим на голос монашек. Расспрашивать зря она не любит, не считает уместным. Ей, девушке, неловко, должно быть, касаться их связи с Серафимой… И никакой горечи в ней нет насчет прежней ее жизни у родных… Не могла она не чувствовать, что ни
тетка, ни двоюродная сестра не терпели ее никогда.
Нравится ли? Он не простой землемер, а ученый таксатор. Тетя Марфа
говорила ей, что Николая Никанорыча прислал сюда богатый барин с поручением, и он зарабатывает большие деньги. Папе он делает одолжение, что взялся и для него произвести работы, разбить его лес на участки. Кажется, он не дворянин. Не все ли это равно? Только
тетка Павла так гордится тем, что они — Черносошные, а за ней и папа. Он всегда повторяет уже слышанное ею от
тетки.
Надо сказать, когда вернется папа, что пора приготовить лодку. Стало тепло. Она не боится разлива. Она ничего не боится с ним. Вот он теперь сидит у
тетки Павлы. Они
говорят о ней, — наверно, о ней.
Да, они
говорят о ней.
Тетка сначала его немножко поязвит, а потом спросит: „Какие у вас намерения насчет моей племянницы?“ А он ответит: „Мои намерения самые благородные. Александра Ивановна мне нравится“. Он может сказать: „Мы нравимся друг другу“.
Нужды нет, что
тетка Павла Захаровна
говорила про него, что это какой-то „выскочка“ мужичьего рода, что этакие зазнаются и надо им всегда „по носу давать“…
Глаза его с тихой улыбкой любовались ее головой и станом, и он хотел бы
поговорить с ней как можно мягче, поскорее вызвать в ней искренность Ему ее
тетки, отец, этот шустрый и плутоватый таксатор весьма и весьма не нравились, и она среди них казалась ему горлинкой в гнезде воронов или нетопырей.
„
Тетка Павла правду
говорила; он — из мужиков“.
Федосеевна
говорила правду. Эта горбунья — в таком именно вкусе, да и та чувственная толстуха. Первача он подозревал в сильной жуликоватости. Отец — важное ничтожество… Если милая девушка действительно жертва злобности этой ехидной
тетки, отчего же и не спасти ее?
— Будете презирать…
Тетка Павла
говорит: „развратная девчонка“… Неужели правда? Господи!
Она так испугалась, что в первые минуты даже не понимала хорошенько, о чем
говорит тетка Павла.
— Родила я сыночка — отняли его у меня, а меня загнали сюда, и не могу я здесь быть! Они говорят — помер ребёночек мой; дядя-то с
тёткой говорят, опекуны мои. Может, они убили, подкинули его, ты подумай-ка, добрый мой! Мне ещё два года во власти у них быть до законного возраста, а здесь я не могу!
— В Москве он против желания дяди вышел в отставку, — продолжал тот, чья память и знания были доказаны, — и там вкруг него образовалось второе общество, которого он был родоначальником и сердцем, ежели можно так выразиться. Он был богат, хорош собой, умен, образован; любезен, говорят, был удивительно. Мне еще
тетка говаривала, что она не знавала человека обворожительнее его. И тут-то он за несколько месяцев до бунта женился на Кринской.
Неточные совпадения
Мысли о том, куда она поедет теперь, — к
тетке ли, у которой она воспитывалась, к Долли или просто одна за границу, и о том, что он делает теперь один в кабинете, окончательная ли это ссора, или возможно еще примирение, и о том, что теперь будут
говорить про нее все ее петербургские бывшие знакомые, как посмотрит на это Алексей Александрович, и много других мыслей о том, что будет теперь, после разрыва, приходили ей в голову, но она не всею душой отдавалась этим мыслям.
— Эй,
тетка! — сказал есаул старухе, —
поговори сыну, авось тебя послушает… Ведь это только Бога гневить. Да посмотри, вот и господа уж два часа дожидаются.
Архивны юноши толпою // На Таню чопорно глядят // И про нее между собою // Неблагосклонно
говорят. // Один какой-то шут печальный // Ее находит идеальной // И, прислонившись у дверей, // Элегию готовит ей. // У скучной
тетки Таню встретя, // К ней как-то Вяземский подсел // И душу ей занять успел. // И, близ него ее заметя, // Об ней, поправя свой парик, // Осведомляется старик.
— Прошу любить старую
тетку, —
говорила она, целуя Володю в волосы, — хотя я вам и дальняя, но я считаю по дружеским связям, а не по степеням родства, — прибавила она, относясь преимущественно к бабушке; но бабушка продолжала быть недовольной ею и отвечала:
— Полноте, Евгений Васильич. Вы
говорите, что он неравнодушен ко мне, и мне самой всегда казалось, что я ему нравлюсь Я знаю, что я гожусь ему в
тетки, но я не хочу скрывать от вас, что я стала чаще думать о нем. В этом молодом и свежем чувстве есть какая-то прелесть…