Неточные совпадения
Дольше он не желал теребить себя, но в душе все-таки
оставалось неясным: заговорила ли в нем честность или только жуткое чувство уголовной
опасности, нежелание впутаться в темное дело, где можно очутиться и в дураках?
Позади раздавались крики утопавших, Теркин их не слыхал. Ни на одно мгновение не заговорило в нем желание броситься к тем, кто погибал, кто не умел плавать. Он спасал Серафиму, себя и оба замшевых мешка. Подруга его плыла рядом; он снял с себя обруч и накинул на нее. В обоих чувство жизни было слишком цепко. Они должны были спастись и через три минуты находились уже вне
опасности. До берега
оставалось десяток-другой саженей.
Никогда еще не наполняло его такое острое чувство ничтожества и тлена всего земного… Он смел кичиться своей особой, строить себялюбивые планы, дерзко идти в гору, возноситься делеческой гордыней, точно ему удалось заговорить смерть!.. И почему
остался жив он, а она из-за чумазых деревенских ребятишек погибла, бесстрашно вызывая
опасность заразы?
Неточные совпадения
— «И вам не страшно, — продолжал я, обращаясь к капитанше, —
оставаться в крепости, подверженной таким
опасностям?» — «Привычка, мой батюшка, — отвечала она.
Когда Клим случайно
оставался с ней в комнате, он чувствовал себя в
опасности под взглядом ее выпуклых глаз, взгляд этот Клим находил вызывающим, бесстыдным.
И те и другие подозрительны, недоверчивы: спасаются от
опасностей за системой замкнутости, как за каменной стеной; у обоих одна и та же цивилизация, под влиянием которой оба народа, как два брата в семье, росли, развивались, созревали и состарелись. Если бы эта цивилизация была заимствована японцами от китайцев только по соседству, как от чужого племени, то отчего же манчжуры и другие народы кругом
остаются до сих пор чуждыми этой цивилизации, хотя они еще ближе к Китаю, чем Япония?
Доктор Герценштубе и встретившийся Ивану Федоровичу в больнице врач Варвинский на настойчивые вопросы Ивана Федоровича твердо отвечали, что падучая болезнь Смердякова несомненна, и даже удивились вопросу: «Не притворялся ли он в день катастрофы?» Они дали ему понять, что припадок этот был даже необыкновенный, продолжался и повторялся несколько дней, так что жизнь пациента была в решительной
опасности, и что только теперь, после принятых мер, можно уже сказать утвердительно, что больной
останется в живых, хотя очень возможно (прибавил доктор Герценштубе), что рассудок его
останется отчасти расстроен «если не на всю жизнь, то на довольно продолжительное время».
Поэтому
опасность психологизма и антропологизма
остается лишь для тех, которые не в силах совершить того акта самоотречения, через который человек приобщается к универсальному разуму.