Неточные совпадения
В ту
минуту он нисколько не любовался ею. Эта женщина несла с собою новую позорящую тревогу, неизбежность
объяснения, где он должен будет говорить с нею как со своей сообщницей и, наверно, выслушает от нее много ненужного, резкого, увидит опять, в еще более ярком свете, растяжимую совесть женщины.
«Вот вы как ее любите!» — умственно повторил Теркин слова Калерии. Он совсем в ту
минуту не любил Серафимы, был далек от нее сердцем, в нем говорила только боязнь новых тяжелых
объяснений, нежелание грязнить свою исповедь тем, чего он мог наслушаться от Серафимы о Калерии, и как сам должен будет выгораживать себя.
— И я рада, — слабо улыбаясь и стараясь по выражению лица Анны узнать, знает ли она, сказала Долли. «Верно, знает», подумала она, заметив соболезнование на лице Анны. — Ну, пойдем, я тебя проведу в твою комнату, — продолжала она, стараясь отдалить сколько возможно
минуту объяснения.
Лестные речи этого умного человека, наивная, детская симпатия, которую выражала к ней Лиза Меркалова, и вся эта привычная светская обстановка, — всё это было так легко, а ожидало ее такое трудное, что она с минуту была в нерешимости, не остаться ли, не отдалить ли еще тяжелую
минуту объяснения.
Неточные совпадения
С той
минуты, как Алексей Александрович понял из
объяснений с Бетси и со Степаном Аркадьичем, что от него требовалось только того, чтоб он оставил свою жену в покое, не утруждая ее своим присутствием, и что сама жена его желала этого, он почувствовал себя столь потерянным, что не мог ничего сам решить, не знал сам, чего он хотел теперь, и, отдавшись в руки тех, которые с таким удовольствием занимались его делами, на всё отвечал согласием.
Петр Петрович оказался настолько умен, чтобы тотчас же
объяснению поверить. Он, впрочем, решил через две
минуты уйти.
— И зачем, зачем я ей сказал, зачем я ей открыл! — в отчаянии воскликнул он через
минуту, с бесконечным мучением смотря на нее, — вот ты ждешь от меня
объяснений, Соня, сидишь и ждешь, я это вижу; а что я скажу тебе? Ничего ведь ты не поймешь в этом, а только исстрадаешься вся… из-за меня! Ну вот, ты плачешь и опять меня обнимаешь, — ну за что ты меня обнимаешь? За то, что я сам не вынес и на другого пришел свалить: «страдай и ты, мне легче будет!» И можешь ты любить такого подлеца?
Раскольников не мог не засмеяться. Но в ту же
минуту странными показались ему его собственное одушевление и охота, с которыми он проговорил последнее
объяснение, тогда как весь предыдущий разговор он поддерживал с угрюмым отвращением, видимо из целей, по необходимости.
Бывали
минуты, когда Клим Самгин рассматривал себя как иллюстрированную книгу, картинки которой были одноцветны, разнообразно неприятны, а
объяснения к ним, не удовлетворяя, будили грустное чувство сиротства. Такие
минуты он пережил, сидя в своей комнате, в темном уголке и тишине.