Народу есть о чем молить угодника и всех небесных заступников. Ему разве не о чем? Он — круглый сирота; любить некого или нечем; впереди — служение «
князю тьмы». В душе — неутолимая тоска. Нет даже непоколебимой веры в то, что душа его где-нибудь и когда-нибудь сольется с душой девушки, явившейся ему ангелом-хранителем накануне своей смерти.
Неточные совпадения
Теркин пристально вглядывался в их лица, поступь, одежду, выражение глаз, и ему через пять минут стало досадно: зачем он сюда пришел. Ничего не говорили ему эти иноки и послушники о
том, зачем он приехал в обитель подвижника, удалившегося много веков назад из суетной жизни именитого человека, боярского рода, в дебри радонежские, куда к нему приходили
князья и воители за благословением и вещим советом в годины испытаний.
Монастырь стал изливать на язычников свет учения Христа,
князья радели о нем и не одну сотню лет сидели на своей отчине и дедине — вплоть до
того часа, когда Москва протянула и в эту сторону свою загребущую лапу, и княжеский стольный город перешел в воеводский, а там в посад, а там и в простое торговое село.
«Доблесть
князя да церковный чин, — думал Теркин, сидя на краю вала, — и утвердили все. Отовсюду стекаться народ стал, землю пахал, завел большой торг. И так везде было. Даже от раскола, пришедшего сюда из керженецкого края, не распался Кладенец, стоит на
том же месте и расширяется».
Болгар православные
князья русские нещадно били и отводили в полон, а семьсот лет спустя за
тех же самых болгар сколько русской крови пролито!..
— Как видите, стоим все на
том же месте, куда и достославный угодник земли русской,
князь Александр Ярославич Невский, приходил на поклон иконе Пресвятой Девы… И после ига татарского, и после упразднения стола
князей кладенецких обитель наша под охраною Владычицы не оскудевала… Чт/о сталось с татарами?
–…Но мы, может быть, будем не бедны, а очень богаты, Настасья Филипповна, — продолжал
князь тем же робким голосом. — Я, впрочем, не знаю наверно, и жаль, что до сих пор еще узнать ничего не мог в целый день, но я получил в Швейцарии письмо из Москвы, от одного господина Салазкина, и он меня уведомляет, что я будто бы могу получить очень большое наследство. Вот это письмо…
— Ну, чего плакать! Вам непременно надо сцену? На ком-нибудь злобу сорвать? Ну и рвите на мне, только скорее, потому что время идет, а надо решиться. Напортили чтением, скрасим балом. Вот и
князь того же мнения. Да-с, не будь князя, чем бы у вас там кончилось?
И зачем, главное, я из-за того только, что ключи от иерусалимского храма будут у того, а не у этого архиерея, что в Болгарии будет
князем тот, а не этот немец, и что тюленей будут ловить английские, а не американские купцы, признаю врагами людей соседнего народа, с которыми я жил до сих пор и желаю жить в любви и согласии, и найму солдат или сам пойду убивать и разорять их и сам подвергнусь их нападению?
Неточные совпадения
Однако, волей Божией, // Недолго он поцарствовал, — // Скончался старый
князь, // Приехал
князь молоденькой, // Прогнал
того полковника. // Прогнал его помощника, // Контору всю прогнал,
Влас наземь опускается. // «Что так?» — спросили странники. // — Да отдохну пока! // Теперь не скоро князюшка // Сойдет с коня любимого! // С
тех пор, как слух прошел, // Что воля нам готовится, // У
князя речь одна: // Что мужику у барина // До светопреставления // Зажату быть в горсти!..
А
князь опять больнехонек… // Чтоб только время выиграть, // Придумать: как тут быть, // Которая-то барыня // (Должно быть, белокурая: // Она ему, сердечному, // Слыхал я, терла щеткою // В
то время левый бок) // Возьми и брякни барину, // Что мужиков помещикам // Велели воротить! // Поверил! Проще малого // Ребенка стал старинушка, // Как паралич расшиб! // Заплакал! пред иконами // Со всей семьею молится, // Велит служить молебствие, // Звонить в колокола!
Прапрадед мой по матери // Был и
того древней: // «
Князь Щепин с Васькой Гусевым // (Гласит другая грамота) // Пытал поджечь Москву, // Казну пограбить думали, // Да их казнили смертию», // А было
то, любезные, // Без мала триста лет.
И повел их вор-новотор сначала все ельничком да березничком, потом чащей дремучею, потом перелесочком, да и вывел прямо на поляночку, а посередь
той поляночки
князь сидит.