Неточные совпадения
Спускался он в каюту, и по всему телу у него пошли особого рода мурашки — мурашки
задора, приготовления к чему-то такому, где он отведет душу, испробует свой нрав! Он знал, что в нем
есть доля злобности, и не стыдился ее.
«А кто его знает, каков он
был, этот Самос? — думал он дальше, и струя веселого, чисто волжского
задора разливалась по нем. — Ведь это только у поэтов выходит все великолепно и блистательно, а на самом-то деле, на наш аршин, оказывается мизерно. И храмы-то их знаменитые меньше хорошей часовни. Пожалуй, и Самос — тот же Кладенец, когда он
был стольным городом. И Поликрат не выше старшины Степана Малмыжского?»
— Вот я распалился этим комочком без всякой филантропии и высших социальных идей, и целый край
будет кормиться около этого комочка! Так-то-с, батюшка! А засим прощайте! Желаю доброго успеха!.. И знайте, что без игрецкого
задора — все окажется мертвечиной!
— Ну так что же? — уж с большим
задором возразил Мохов. — Какое же здесь крестьянство, скажите на милость? Окромя усадебной земли, что же
есть? Оброчных две статьи, землицы малая толика, в аренду сдана, никто из гольтепы ее не займет…
Есть еще каменоломня… Тоже в застое.
Будь здесь городское хозяйство, одна эта статья дала бы столько, что покрыла бы все поборы с мелких обывателей… А теперь доход-то весь плёвый, да половину его уворуют… Так-то-с!
Он так быстро пошел к своей квартире, что попал совсем не в тот переулок, прежде чем выйти на площадь, где стоял собор. Сцена с этим „Петькой“ еще не улеглась в нем. Вышло что-то некрасивое, мальчишеское, полное грубого и малодушного
задора перед человеком, который „как-никак“, а доверился ему, признался в грехах. Ну, он не хотел его „спасти“, поддержать бывшего товарища, но все это можно
было сделать иначе…
Неточные совпадения
У всякого
есть свой
задор: у одного
задор обратился на борзых собак; другому кажется, что он сильный любитель музыки и удивительно чувствует все глубокие места в ней; третий мастер лихо пообедать; четвертый сыграть роль хоть одним вершком повыше той, которая ему назначена; пятый, с желанием более ограниченным, спит и грезит о том, как бы пройтиться на гулянье с флигель-адъютантом, напоказ своим приятелям, знакомым и даже незнакомым; шестой уже одарен такою рукою, которая чувствует желание сверхъестественное заломить угол какому-нибудь бубновому тузу или двойке, тогда как рука седьмого так и лезет произвести где-нибудь порядок, подобраться поближе к личности станционного смотрителя или ямщиков, — словом, у всякого
есть свое, но у Манилова ничего не
было.
— Отчего ж неизвестности? — сказал Ноздрев. — Никакой неизвестности!
будь только на твоей стороне счастие, ты можешь выиграть чертову пропасть. Вон она! экое счастье! — говорил он, начиная метать для возбуждения
задору. — Экое счастье! экое счастье! вон: так и колотит! вот та проклятая девятка, на которой я всё просадил! Чувствовал, что продаст, да уже, зажмурив глаза, думаю себе: «Черт тебя побери, продавай, проклятая!»
Ему вдруг почему-то вспомнилось, как давеча, за час до исполнения замысла над Дунечкой, он рекомендовал Раскольникову поручить ее охранению Разумихина. «В самом деле, я, пожалуй, пуще для своего собственного
задора тогда это говорил, как и угадал Раскольников. А шельма, однако ж, этот Раскольников! Много на себе перетащил. Большою шельмой может
быть со временем, когда вздор повыскочит, а теперь слишком уж жить ему хочется! Насчет этого пункта этот народ — подлецы. Ну да черт с ним, как хочет, мне что».
В тебе нет ни дерзости, ни злости, а
есть молодая смелость да молодой
задор; для нашего дела это не годится.
Договаривался, в
задоре, до того, что однажды сказал: «Бог
есть враг человеку, если понимать его церковно».