Цитаты со словом «кладенец»
Область
поиска
поиска
Область
поиска
поиска
— Ведь я сам крестьянский сын, — сказал он без рисовки, даже опустил ресницы, — приемыш. Отец-то мой, Иван Прокофьев Теркин, — из села Кладенец. Мы стояли там, так около вечерен. Изволите помнить?
Да, он мужицкого рода, настоящий крестьянский сын, подкидыш, взятый в дом к «смутьяну», Ивану Прокофьеву Теркину, бывшему крепостному графов Рощиных, владельцев половины села Кладенца.
А почему же он, три часа назад, когда останавливались у Кладенца, даже и с палубы не сошел?
И пошли на такое дело небось не раскольники, живущие в Кладенце особым обществом, также бывшие крепостные другого барина, а православные хресьяне, те самые, что ставят пудовые свечи и певчих содержат на мирские деньги, нужды нет, что половина их впроголодь живет.
Не заедет он по доброй воле в Кладенец, и сделайся он миллионщиком, ни алтына не даст на нужды мира тому сельскому обществу, что собирает сходки в старинном барском флигеле, до сих пор известном под прозвищем «графского приказа».
С личностью названого отца, Ивана Прокофьева, в его памяти сплетена другая личность, сына почтмейстера, — в Кладенце есть контора, — положившего всю свою душу в дело этой самой «гольтепы», которая ссылала Ивана Прокофьева.
Лицо Теркина заметно хмурилось, и глаза темнели. Старая обида на крестьянский мир села Кладенца забурлила в нем. Еще удивительно, как он мог в таком тоне говорить с Борисом Петровичем о мужицкой душе вообще. И всякий раз, как он нападет на эти думы, ему ничуть не стыдно того, что он пошел по деловой части, что ему страстно хочется быть при большом капитале, ворочать вот на этой самой Волге миллионным делом.
С детства его влекло к кузнецам, «ковалям», как говаривали в его селе Кладенце и в окружной местности, да и физической силы у него было достаточно.
Нет-нет и поднимется в нем совесть, и он готов покаяться отцу Вениамину в своем притворстве. Тот действительно был страдалец, а он — обманщик. Его удерживало неприязненное чувство к «долгополой породе» еще с детства, когда он босиком бегал по улицам и издали кидал всякие обидные прозвища дьячкам и пономарям двух церквей села Кладенца.
И все испытанное прежде стушевалось перед тем, через что прошел он на родине, в селе Кладенце.
Старшина, пройдоха и взяточник Степан Малмыжский — мелкий прасол, угодник начальства, сумевший уверить «горлопанов», что им только и держатся оба сельских общества, на которые разделено село Кладенец. Как ярко врезалась в память Теркина рыжая веснушчатая рожа Малмыжского и его «спинжак» и картуз на вате, сережка в левом ухе, трепаная двуцветная бородка… Кажется, каждый волосок в этой бородке он мог бы перечесть. Стоит ему закрыть глаза — и сейчас же старшина перед ним как живой.
Но страх его сейчас же отлетел. Вид Перновского, звук голоса, вся посадка разжигали его. Пускай тот намекнет на розги. Это ему развяжет руки. Выпей он стакан-другой вина — и он сам бы рассказал и при Кузьмичеве, через что прошел он в селе Кладенце.
Особая деревенская тишина обволакивала его. Звук трубы делал ее еще ощутительнее. Пастух играл совсем так, как бывало в селе Кладенце, когда надо было выгонять корову.
И вот теперь перед ним открывается даль владельческого обладания. Через два-три дня он поедет в Нижний вносить за «Батрака» двадцать тысяч и спускать пароход на воду, делать свой первый рейс вверх по Волге. Он проедет мимо того села Кладенца, где его секли, и мимо той усадьбы, где строевые леса стоят в глубине.
«А кто его знает, каков он был, этот Самос? — думал он дальше, и струя веселого, чисто волжского задора разливалась по нем. — Ведь это только у поэтов выходит все великолепно и блистательно, а на самом-то деле, на наш аршин, оказывается мизерно. И храмы-то их знаменитые меньше хорошей часовни. Пожалуй, и Самос — тот же Кладенец, когда он был стольным городом. И Поликрат не выше старшины Степана Малмыжского?»
Село Кладенец, его родина, всплыло перед его внутренним зрением так отчетливо, как никогда. Имя Степана Малмыжского вызвало тотчас незабываемую сцену наказания розгами в волостном правлении.
Еще засветло подойдет он на «Батраке» к Кладенцу… Что-то будут гуторить теперешние заправилы схода — такие же, поди, плуты, как Малмыжский, коли увидят его, «Ваську Теркина», подкидыша, вот на этом самом месте, перед рулевым колесом, хозяином и заправилой такой «посудины»?
Из этой истории Серафима знала далеко не все: ни его притворного сумасшествия, ни наказания розгами в селе Кладенце.
— Как же… У нас в Кладенце тоже ведь беспоповцы… Чуть ли не по беглому священству.
Опять жнитво с бабами отнесло его к детству в том селе Кладенце, которое ему давно опостылело.
В селе Кладенце «господа» не живали, народ был оброчный; кроме рекрутчины, почти ни на чем и не сказывался произвол вотчинной власти; всем орудовал мир; да и родился он, когда все село перешло уже в временнообязанное состояние.
Хотел он сейчас же уехать в село Кладенец и по дороге поклониться праху названого отца своего, Ивана Прокофьева.
В Кладенце он хаживал смотреть на раскольничью молельню, проникал во двор, но внутрь его не пускали.
И опять скитский двор с деревянной церковью повеяли на него детским чувством, точно запретная святыня, как когда-то в селе Кладенце, на дворе беглопоповской молельни.
До села Кладенец было ходу верст пять. Пароход «Стрелок» опоздал на несколько часов. Шел уже десятый час, а ему следовало быть у пристани около семи. Проволочка случилась в Балахне, с нагрузкой, повыше города маленько посидели на перекате. Воды в реке прибывало с конца августа.
На носовой палубе сидел Теркин и курил, накинув на себя пальто-крылатку. Он не угодил вверх по Волге на собственном пароходе «Батрак». Тот ушел в самый день его приезда в Нижний из Москвы. Да так и лучше было. Ему хотелось попасть в свое родное село как можно скромнее, безвестным пассажиром. Его пароход, правда, не всегда и останавливался у Кладенца.
К игумену у него было даже письмо, и он мог бы там переночевать, да пароход угодит в Кладенец слишком поздно, и ему не хотелось беспокоить незнакомого человека, да еще монаха, может быть, в преклонных летах.
Встреться он с кем-нибудь из своих промысловых приятелей, с одним из остальных пайщиков «товарищества» и начни он им говорить, зачем он едет в Кладенец, вряд ли бы кто понял его. Один бы подумал: «Теркин что-то несуразное толкует», другой: «притворяется Василий Иваныч; должно быть, наметил что-нибудь и хочет сцапать».
Ничего он не желал ни купить, ни разузнавать по торговой части. Если б он что и завел в Кладенце, то в память той, кому не удалось при жизни оделить свой родной город детской лечебницей… Ее деньги пойдут теперь на шляпки Серафимы и на изуверство ее матери.
— А нам еще добрых три, коли не четыре, версты до Кладенца.
— Вот, господин… Попомните: извозчик Николай… Так и скажите — к Малыш/ову. Время и за кладью присмотреть. Вон и Кладенец наш… видите обрыв-то… темнеется… за монастырем…
Сколько он помнил, десять лет назад в Кладенце еще не было постоянных извозчиков даже и на пристанях.
Ему хотелось есть; но что же мог он добыть в такой поздний для Кладенца час?.. Наверно, и порядочной свежей булки не отыщется… Разве кусок прогорклой паюсной икры.
Обманывать себя он не будет. Мужика в нем нет и помину. Отвык он от грязи и такого «свинского» житья. Но разве нужно крестьянину, как он ни беден, жить чушкой? Неужели у такого полового не на что чистой ситцевой наволочки завести?.. В том же Кладенце у раскольников какая чистота!.. Особливо у тех, кто хоть немного разжился.
Заговори он с кем-нибудь из здешних обывателей, в каких мыслях и душевных побуждениях явился он в Кладенец, его бы никто не понял.
Кладенец разросся за последние десять лет; но старая сердцевина с базарными рядами почти что не изменилась. Древнее село стояло на двух высоких крутизнах в котловине между ними, шедшей справа налево. По этой котловине вилась бревенчатая улица книзу, на пристань, и кончалась за полверсты от того места береговой низины, где останавливались пароходы.
Базарная улица вся полна деревянных амбаров и лавок, с навесами и галерейками. Тесно построены они, — так тесно, что, случись пожар, все бы «выдрало» в каких-нибудь два-три часа. Кладенец и горел не один раз. И ряды эти самые стоят не больше тридцати лет после пожара, который «отмахал» половину села. Тогда-то и пошла еще горшая свара из-за торговых мест, где и покойный Иван Прокофьич Теркин всего горячее ратовал за общественное дело и нажил себе лютых врагов, сославших его на поселение.
Кладенец до сих пор еще удержал за собою скупку по уездам Заволжья хлеба, говяжьих туш, шкур, меда, деревянных поделок, готовых саней, ободьев, рогожи.
Он вышел к валу, оставив позади торговую часть Кладенца, а вправо и гораздо глубже — монастырь и новый собор.
— А про наш Кладенец ничего, поди, нет у вас… В котором году заложен и каким князем?
Князю удалось утвердиться на этом самом месте, где стоит и по днесь Кладенец.
Населил он свой Кладенец дружиной, ратными людьми, мордвой и черемисами, волжскими и камскими болгарами, пленниками из соседних земель.
«Доблесть князя да церковный чин, — думал Теркин, сидя на краю вала, — и утвердили все. Отовсюду стекаться народ стал, землю пахал, завел большой торг. И так везде было. Даже от раскола, пришедшего сюда из керженецкого края, не распался Кладенец, стоит на том же месте и расширяется».
Думы на тему древнего Кладенца настроили его на особый лад. Он ожидал найти здесь какого-нибудь старца, живущего на покое, вдали от сутолоки и соблазнов, на какие он только что насмотрелся у Троицы.
В монастыре у обедни он в детстве не бывал; если и брали его — он не помнит. Гимназистом наверно не заглядывал сюда; а потом протекло десять лет — Кладенец совсем перестал существовать для него. Он не слыхал, давно ли этот настоятель правит здешним монастырем и мог ли он лично знать Ивана Прокофьича.
— Дел у меня нет в Кладенце, — тихо начал он и поглядел на обоих монахов. — Это моя родина, и я ее по разным причинам упустил из виду.
— Теперь как раздобрел!.. И по нашему Кладенцу первый, можно сказать, воротила в земских собраниях и в здешних волостных делах… Нашего братства один из попечителей.
— Неужели до сих пор нет в Кладенце казенного или земского училища? — спросил Теркин, и ему стало совестно, что он этого доподлинно не знал.
Наш Кладенец наполовину населен был пленниками…
Да и в жителях Кладенца есть совсем разные два облика.
Цитаты из русской классики со словом «кладенец»
Неточные совпадения
А и вот тебе меч-кладенец твоего родимого батюшки, Акундина Путятича!» Не домолвивши речи вестные, стал Замятня Путятич кончатися, со белым светом расставатися; и, кончаяся, учал отповедь чинить: «А и гой ты еси, мое милое детище, Акундин Акундиныч!
Ты, мой меч-кладенец, вертись и крутись, ты вертись и крутись, как у мельницы жернова вертятся, ты круши и кроши всяку сталь, и уклад, и железо, и медь; пробивай, прорубай всяко мясо и кость; а вражьи удары чтобы прядали от тебя, как камни от воды, и чтобы не было тебе от них ни царапины, ни зазубрины!
— «Не вихри, не ветры в полях подымаются, не буйные крутят пыль черную: выезжает то сильный, могучий богатырь Добрыня Никитич на своем коне богатырском, с одним Торопом-слугой; на нем доспехи ратные как солнышко горят; на серебряной цепи висит меч-кладенец в полтораста пуд; во правой руке копье булатное, на коне сбруя красна золота.
Ханов оделся также в парчовый костюм, более богатый, чем у других, и прицепил фельдфебельскую шашку, исправлявшую должность «меча-кладенца».
Эта владеет мечом-кладенцем, или… перышком, которое, говорят, режет исподтишка, что твое железо!
Синонимы к слову «кладенец»
Предложения со словом «кладенец»
- Тот поднял свой учебный, нежно коснувшись ладонью кладенца, лежащего на лавке, и продолжил уже с оружием.
- Я улыбнулся своим мыслям, в этом мире меч – кладенец более подходит чем, например, автомат калашникова.
- Я с ними не пошёл, понимал, что поступаю, как чистоплюй, но пересилить себя не мог – у меня до сих пор перед глазами стоял боевик, разваливающийся на части от косого удара кладенца.
- (все предложения)
Значение слова «кладенец»
Кладенец — дух, стерегущий клады и сокровища. (Википедия)
Отправить комментарий
Значение слова «кладенец»
Кладенец — дух, стерегущий клады и сокровища.
Все значения слова «кладенец»Предложения со словом «кладенец»
Тот поднял свой учебный, нежно коснувшись ладонью кладенца, лежащего на лавке, и продолжил уже с оружием.
Я улыбнулся своим мыслям, в этом мире меч – кладенец более подходит чем, например, автомат калашникова.
Я с ними не пошёл, понимал, что поступаю, как чистоплюй, но пересилить себя не мог – у меня до сих пор перед глазами стоял боевик, разваливающийся на части от косого удара кладенца.
- (все предложения)