Неточные совпадения
Пыль рассеялась. По-прежнему виден дворец и спокойная
фигура старого Короля. Толпа затихает. Гулянье продолжается. Вместе с тем в воздухе проносятся освежительные струи, как будто жар спал. Плавно и медленно выступает из толпы
Дочь Зодчего — высокая красавица в черных тугих шелках. Она останавливается на краю, прямо над скамьей, где сидит убитый тоскою Поэт, — и смотрит на него сверху.
Поднимает руку, указывая на Короля. Толпа разрывает воздух воплем. В эту минуту рядом с черной
фигурой появляется
Дочь Зодчего. Она стоит молча и неподвижно смотрит на толпу.
Черная
фигура заговорщика исчезает.
Дочь Зодчего медленно поднимается по ступеням на террасу. Толпа затихает.
Софья Петровна мельком оглянула всю нескладную
фигуру дочери… И опять, как и в миллионный раз со дня рождения дочери, подумала бегло:
Неточные совпадения
— Час тому назад я был в собрании людей, которые тоже шевелятся, обнаруживают эдакое, знаешь, тараканье беспокойство пред пожаром. Там была носатая дамища с
фигурой извозчика и при этом — тайная советница, генеральша, да! Была
дочь богатого винодела, кажется, что ли. И много других, все отличные люди, то есть действующие от лица масс. Им — денег надобно, на журнал. Марксистский.
Из них прежде всего, конечно, выступала типичная
фигура самого Павла Михайлыча, затем его жены и
дочери Варвары, вышедшей впоследствии за Александра Привалова.
Матушка задумывается. Ее серьезно тревожит, что, пожалуй, так и пройдет зима без всякого результата. Уж мясоед на дворе, везде только и разговору, что о предстоящих свадьбах, а наша невеста сидит словно заколдованная. В воображении матушки рисуется некрасивая
фигура любимицы-дочери, и беспокойство ее растет.
В обществе этих стариков росла их единственная
дочь, небольшая девочка, с длинною русой косой и голубыми глазами, поражавшая всех при первом же знакомстве какою-то странною солидностью, разлитою во всей ее
фигуре.
Гловацкая отгадала отцовский голос, вскрикнула, бросилась к этой
фигуре и, охватив своими античными руками худую шею отца, плакала на его груди теми слезами, которым, по сказанию нашего народа, ангелы божии радуются на небесах. И ни Помада, ни Лиза, безотчетно остановившиеся в молчании при этой сцене, не заметили, как к ним колтыхал ускоренным, но не скорым шагом Бахарев. Он не мог ни слова произнесть от удушья и, не добежав пяти шагов до
дочери, сделал над собой отчаянное усилие. Он как-то прохрипел: