Неточные совпадения
Протестантизм весь переходит в субъективный
мир духа, он порывает с
тайнами и таинствами объективного бытия, соборной души
мира, матери-земли.
Именно те, которые переносят веру и мистику исключительно в субъективную действительность человеческого духа, те, которые отрицают мистическую реальность бытия и пути соединения с ней, отрицают чудесную
тайну преосуществления в
мире объективном, в мировой душе, те должны быть признаны рационалистами.
И вот
тайна природы Христа,
тайна соотношения между первой и второй ипостасью открылась именно Афанасию, и за Афанасием пошел весь христианский
мир.
Разгадки двойственности
мира этого и
мира иного, вещей видимых и вещей невидимых нужно искать в
тайне нашей умопостигаемой воли.
Тайна соотношения между причиной и следствием остается закрытой для научного взгляда на
мир.
Этим бессилием и унижением Самого Бога была открыта
миру тайна свободной любви, смысл творения.
И весь крещеный христианский
мир, даже потеряв высшее религиозное сознание того, кто был Иисус, в мистической своей стихии чувствует, что в Нем скрыта великая
тайна, что с Ним связана величайшая проблема мировой истории.
Совершающееся искупление как бы закрывало творческую
тайну космоса, и человечество все соединялось с тленной плотью этого
мира, которую проклинало в своем аскетическом сознании.
Этот мистический брак существовал лишь на высших ступенях посвящения в
тайну любви, но от него пойдет преображение
мира.
Новое религиозное откровение должно перевести
мир в ту космическую эпоху, которая будет не только искуплением греха, но и положительным раскрытием
тайны творения, утверждением положительного бытия, творчеством, не только отрицанием ветхого
мира, а уже утверждением
мира нового.
Только соборная, церковная мистика, которую я условно называю объективной, имеет своей основой реальное преосуществление, обладает
тайной связи с историей, с преображением
мира как сущего.
Старые гностики — все же рационалисты, хотя и с богатой, творческой фантазией, не могли постигнуть
тайны преосуществления, которое распространяется и на весь материальный
мир.
Тайна преосуществления совершается не в индивидуальной душе только, как того хочет протестантский субъективизм, а в душе
мира, в космической душе.
Тайна личности единой и неповторимой в
мире, личности цельной, в которой ничто не может быть разорвано, тонет в натуралистической эволюции вселенной, выраженной в терминах планетарной теософии.
Теософия не видит той вины, которая связана с бездонной
тайной свободы, свободы сверхприродной, не вмещающейся ни в какую эволюцию, хотя бы и эволюцию иных
миров.
С полом связан и всякий разрыв в
мире и всякое воссоединение —
тайна полноты.
Только в мистическом браке раскрывается
тайна соединения Логоса с женственной душой
мира, с землей.
Откровение Бога в
мире еще не закончилось,
тайна Божьего творения еще не раскрывалась окончательно.
В хилиазме (не еврейском, а подлинно христианском) скрыта все та же основная
тайна христианства —
тайна соединения и претворения одного
мира в другой.
Все дремлет, но дремлет напряженно чутко, и кажется, что вот в следующую секунду все встрепенется и зазвучит в стройной гармонии неизъяснимо сладких звуков. Эти звуки расскажут про
тайны мира, разъяснят их уму, а потом погасят его, как призрачный огонек, и увлекут с собой душу высоко в темно-синюю бездну, откуда навстречу ей трепетные узоры звезд тоже зазвучат дивной музыкой откровения…
Неточные совпадения
Развращение нравов дошло до того, что глуповцы посягнули проникнуть в
тайну построения
миров и открыто рукоплескали учителю каллиграфии, который, выйдя из пределов своей специальности, проповедовал с кафедры, что
мир не мог быть сотворен в шесть дней.
Он так часто старался уверить других в том, что он существо, не созданное для
мира, обреченное каким-то
тайным страданиям, что он сам почти в этом уверился.
Но я отстал от их союза // И вдаль бежал… Она за мной. // Как часто ласковая муза // Мне услаждала путь немой // Волшебством
тайного рассказа! // Как часто по скалам Кавказа // Она Ленорой, при луне, // Со мной скакала на коне! // Как часто по брегам Тавриды // Она меня во мгле ночной // Водила слушать шум морской, // Немолчный шепот Нереиды, // Глубокий, вечный хор валов, // Хвалебный гимн отцу
миров.
И там же надписью печальной // Отца и матери, в слезах, // Почтил он прах патриархальный… // Увы! на жизненных браздах // Мгновенной жатвой поколенья, // По
тайной воле провиденья, // Восходят, зреют и падут; // Другие им вослед идут… // Так наше ветреное племя // Растет, волнуется, кипит // И к гробу прадедов теснит. // Придет, придет и наше время, // И наши внуки в добрый час // Из
мира вытеснят и нас!
Быть может, он для блага
мира // Иль хоть для славы был рожден; // Его умолкнувшая лира // Гремучий, непрерывный звон // В веках поднять могла. Поэта, // Быть может, на ступенях света // Ждала высокая ступень. // Его страдальческая тень, // Быть может, унесла с собою // Святую
тайну, и для нас // Погиб животворящий глас, // И за могильною чертою // К ней не домчится гимн времен, // Благословение племен.