Неточные совпадения
Я
был бы счастлив, если б книгой этой обострил в современном сознании ряд жгучих религиозно-философских проблем, особенно в сознании людей, вступивших на
путь религиозно-мистический.
Вся новая философия пошла по тому отвлеченно-рационалистическому
пути, на котором не могут
быть решены поставленные нами проблемы.
В силах
был справиться с проблемами лишь один Франц Баадер, но
путь его
был особый, не тот, что у всей философии.
Для теософии религия
есть универсальный гнозис, преемственно передаваемый
путем посвящения,
путем обучения у мудрых учителей.
Философия не может и не должна
быть богословской апологетикой, она открывает истину, но открыть ее в силах лишь тогда, когда посвящена в тайны религиозной жизни, когда приобщена к
пути истины.
Гнозис нужно стяжать себе, а
путь отвлеченно-гностический не
есть стяжение.
Вот почему религиозное восстановление духовной цельности в познании
есть не порабощение познающего разума, а его освобождение, раскрытие ему
путей к истине, к бытию.
Истина — живая, истина
есть также
путь и жизнь.
Соборность же может
быть лишь изначально и чудесно обретена, к ней нет
путей через протестантский индивидуализм.
Именно те, которые переносят веру и мистику исключительно в субъективную действительность человеческого духа, те, которые отрицают мистическую реальность бытия и
пути соединения с ней, отрицают чудесную тайну преосуществления в мире объективном, в мировой душе, те должны
быть признаны рационалистами.
Путь этот
был уже указан основоположниками славянофильства Киреевским и Хомяковым, на
пути этом стояли такие светочи, как Достоевский и Вл. Соловьев, и по
пути этому хотят идти представители наших новейших мистических течений.
Задача, перед которой ныне стоит гносеология,
есть восстановление бытия в его правах и раскрытие
путей к бытию.
Действие всякого закона может
быть обнаружено лишь
путем изоляции и эксперимента.
Природный человек освобождается
путем труда, научное же знание
есть основа этого труда, главное его орудие.
Даже Гегель не преодолел антропологизма и психологизма, потому что его Логос не
был церковен, его
путь философствования
был рационалистический.
На верном
пути стоял,
быть может, лишь один Франц Баадер.
Есть интуиция бытия, но нет к нему
путей дискурсивного мышления.
Достижение истины, просветление всегда
есть творческая активность познающего,
путем которой он приобщается к мировому, соборному разуму.
Тот
путь, которым мы должны идти,
есть, конечно,
путь критический, хотя и не
путь «критицизма».
Знание, в котором мы
путем рефлексии констатируем субъект и объект,
есть уже во всех смыслах нечто вторичное, производное, из самой жизни рожденное.
Но можно ли примириться с безнадежностью этой болезни,
есть ли выход, остаются ли
пути здорового познания бытия?
Но думаю, что этот новый
путь не может
быть отвлеченным, он органический, он соединит знание с верой, сделает философию сознательно религиозной.
Земной дух человечества, пошедшего по
пути змия, загипнотизировал человека заманчивой идеей прогресса и грядущего в конце прогресса земного рая, и так обольщен
был человек, что не заметил безумия своего служения прогрессу и своего подчинения счастливцам грядущего рая.
Соблазн зла
есть соблазн призрачного бытия, призрачного
пути к полноте, свободе и блаженству.
Путь зла
есть погоня за призраком призрачными средствами,
есть подмена, подделка, превращение бытия в фикцию.
Плоть этого мира и плоть каждого из нас должна
быть спасена для вечности, а для этого нужно не уходить из этого мира в другой, не ждать переселения души и естественного ее бессмертия, а соединять этот мир с Богом, участвовать в его вселенском спасении
путем истории, спасать плоть от смерти.
Человечество жаждало Спасителя, явления в мире самого Бога, так как натуральные человеческие
пути были изжиты и привели к ужасу и мраку.
Порядок природы, которым мы скованы по рукам и ногам, не может
быть отменен для каждого из нас; он отменяется лишь
путем вселенской истории, лишь завершенным искуплением.
Это обожение, это преодоление порядка природы
путем аскетизма должно
было принять форму индивидуального, личного спасения во Христе.
В религии Христа
был дан Богочеловек и открылась правда о личном небесном спасении, но не
было еще дано богочеловечество и не
была еще целиком открыта правда о соборном спасении мира, о
пути осуществления духа Христова в мировом космосе.
Богочеловек явился в мир; мистический акт искупления совершился, но богочеловеческий
путь истории еще не
был найден, все еще оставалось обширное поле для подмены божеского человеческим, для соблазнов князя этого мира, который всегда охотно подсказывает, как лучше устроить мир, когда Дух Святой не вдохновляет еще человечества.
Если в католичестве
было ложное, сбившееся с
пути учение о церкви, хотя
была сама Церковь, то в протестантизме сама идея церкви начала постепенно истребляться.
И вот человечество в исторических своих
путях должно
было пройти безрелигиозный гуманизм, чтобы наступили времена религии богочеловечества, чтобы открылась человечеству религиозная правда о его окончательной земной судьбе.
Началась эпоха самоутверждения безбожного человечества, тяжелый опыт, который должен
был быть изжит до конца, прежде чем человечество могло вступить на
путь богочеловеческий, прежде чем
была религиозно сознана истинная антропология, не бесчеловечная антропология исторического христианства, не безбожная антропология гуманизма, а антропология богочеловеческая.
Идея прогресса и
есть идея смысла истории, истории как
пути к Богу, к благодатному концу, к Царству Божьему.
Слишком ясно для полного религиозного сознания, что спасение
есть дело всемирно-исторической жизни, всемирно-исторической творческой работы над плотью этого мира, всемирно-исторической подготовки воскресения, а не индивидуального перехода в другой мир
путем смерти,
путем выхода из исторической жизни.
Второе условие
есть выявление
путем исторического прогресса сверхчеловеческих сил, встреча обетований Божьих с обетованиями дьявольскими.
Человеческое
было соединено с божеским в Христе, индивидуально соединялось у святых, у спасавших свою душу; но на
пути истории, на
пути культуры осталась отъединенность.
У нас
есть органические задатки
пути, противоположного этому судорожному движению к земному богу, к механизму, подменившему организм, к фиктивному бытию.
Цель
есть блаженство в Боге, но
путь к этой цели — страдательный, заслуга — в усилии победить корень страдания, т. е. зло.
То
будет последний результат безбожного
пути мировой жизни, подобно тому как теократия
будет последним результатом
пути богочеловеческого.
Историческая церковная действительность неустанно ставит вопрос,
есть ли христианство
путь свободы или
путь принуждения?
Эта темная магия
есть и в позитивной науке, поскольку она своекорыстно хочет овладеть природой
путем человекобожества,
путем змииным.
Книга заканчивается словами: «Господь,
будь милостив к христианину, который сомневается, к маловеру, который хочет верить, к каторжнику жизни, который пустился в
путь один, в ночи, под небом, которое не освещается уже утешительными маяками древней надежды».
Символизм
есть уже
путь к иному, к католическому возрождению.
Неточные совпадения
Средь мира дольного // Для сердца вольного //
Есть два
пути.
И ангел милосердия // Недаром песнь призывную //
Поет — ей внемлют чистые, — // Немало Русь уж выслала // Сынов своих, отмеченных // Печатью дара Божьего, // На честные
пути, // Немало их оплакала // (Увы! Звездой падучею // Проносятся они!). // Как ни темна вахлачина, // Как ни забита барщиной // И рабством — и она, // Благословясь, поставила // В Григорье Добросклонове // Такого посланца…
Г-жа Простакова. Как теленок, мой батюшка; оттого-то у нас в доме все и избаловано. Вить у него нет того смыслу, чтоб в доме
была строгость, чтоб наказать
путем виноватого. Все сама управляюсь, батюшка. С утра до вечера, как за язык повешена, рук не покладываю: то бранюсь, то дерусь; тем и дом держится, мой батюшка!
Наконец он не выдержал. В одну темную ночь, когда не только будочники, но и собаки спали, он вышел, крадучись, на улицу и во множестве разбросал листочки, на которых
был написан первый, сочиненный им для Глупова, закон. И хотя он понимал, что этот
путь распубликования законов весьма предосудителен, но долго сдерживаемая страсть к законодательству так громко вопияла об удовлетворении, что перед голосом ее умолкли даже доводы благоразумия.
Выслушав такой уклончивый ответ, помощник градоначальника стал в тупик. Ему предстояло одно из двух: или немедленно рапортовать о случившемся по начальству и между тем начать под рукой следствие, или же некоторое время молчать и выжидать, что
будет. Ввиду таких затруднений он избрал средний
путь, то
есть приступил к дознанию, и в то же время всем и каждому наказал хранить по этому предмету глубочайшую тайну, дабы не волновать народ и не поселить в нем несбыточных мечтаний.