Неточные совпадения
Ни природа реальности, ни природа свободы, ни природа личности не могут
быть постигнуты рационалистически,
идеи эти и предметы эти вполне трансцендентны для всякого рационалистического сознания, всегда представляют иррациональный остаток.
Идея науки, единой и всеразрешающей, переживает серьезный кризис, вера в этот миф пала, он связан
был с позитивной философией и разделяет ее судьбу; сама же наука пасть не может, она вечна по своему значению, но и смиренна.
Вот истина, которая не
была достаточно постигнута германским идеализмом, так много сделавшим для утверждения
идеи универсального разума, но воспринявшим и впитавшим протестантский индивидуализм.
Гносеология, в основе которой лежит
идея Логоса, разума большого, объединяющего субъект и объект,
будет не рационализмом и не иррационализмом, а сверхрационализмом.
Как тяжело думать, что вот „может
быть“ в эту самую минуту в Москве
поет великий певец-артист, в Париже обсуждается доклад замечательного ученого, в Германии талантливые вожаки грандиозных политических партий ведут агитацию в пользу
идей, мощно затрагивающих существенные интересы общественной жизни всех народов, в Италии, в этом краю, „где сладостный ветер под небом лазоревым веет, где скромная мирта и лавр горделивый растут“, где-нибудь в Венеции в чудную лунную ночь целая флотилия гондол собралась вокруг красавцев-певцов и музыкантов, исполняющих так гармонирующие с этой обстановкой серенады, или, наконец, где-нибудь на Кавказе „Терек воет, дик и злобен, меж утесистых громад, буре плач его подобен, слезы брызгами летят“, и все это живет и движется без меня, я не могу слиться со всей этой бесконечной жизнью.
Земной дух человечества, пошедшего по пути змия, загипнотизировал человека заманчивой
идеей прогресса и грядущего в конце прогресса земного рая, и так обольщен
был человек, что не заметил безумия своего служения прогрессу и своего подчинения счастливцам грядущего рая.
Ниже мы вернемся к
идеям бытия и небытия, которые прежде всего должны
быть исследованы онтологической гносеологией.
Идея бытия
есть первичная интуиция, а не производный результат дискурсивного мышления, и все попытки критицистов разложить эту
идею на простейшие элементы, ничего общего с бытием не имеющие, из субъекта взятые, производят впечатление софизмов, являются ненужным и вредным схоластическим формализмом.
Непосредственная данность
идеи бытия и
есть данность самого бытия.
Космос, предвечно пребывающий в Божестве,
есть полное, гармоническое, свободное бытие, осуществленное и утвержденное бытие всех существ, всех
идей Бога в их окончательном соединении.
[У Вл. Соловьева
есть остроумное учение о различии между бытием как состоянием, которое Гегель превратил в отвлеченную
идею, и сущим как конкретным, живым носителем бытия, субстратом, существом.
Идея сущего
есть основная
идея русской философии.
Индийская
идея метемпсихоза чужда и противна христианскому сознанию, так как противоречит религиозному смыслу земной истории человечества, в которой совершается искупление и спасение мира, являлся Бог в конкретном образе человека, в которой Христос
был единственной, неповторимой точкой сближения и соединения Бога и человечества.
Идея Логоса
была уже сознана греческой философией, соединилась с ветхозаветными чаяниями Мессии и стала основой христианской метафизики.
Дитя-Логос — совершенное, равное Отцу по достоинству, столь же божественное, как и Сам Отец, дитя это
есть творение, как космос, как
идея бытия, каким оно должно
быть.
Абсолютное бытие немыслимо без творения из него того бытия, которое
было бы им любимо и любило бы его, которое осуществляло бы его
идею, его Логос.
Если Сын Божий
есть Логос бытия, Смысл бытия,
идея совершенного космоса, то Дух
есть абсолютная реализация этого Логоса, этого Смысла, воплощение этой
идеи не в личности, а в соборном единстве мира,
есть обоженная до конца душа мира.
Процесс истории не
есть прогрессирующее возвращение человечества к Богу по прямой линии, которое должно закончиться совершенством этого мира: процесс истории двойствен; он
есть подготовление к концу, в котором должно
быть восстановлено творение в своей
идее, в своем смысле, освобождено и очищено человечество и мир для последнего выбора между добром и злом.
В Ветхом Завете сама
идея бессмертия
была мертвой и жуткой, не
было надежды на воскресение и задачи с ним связанной.
Древнему, дохристианскому миру
была также чужда
идея прогресса — смысла исторического развития, так как
идея эта предполагает сознание единства человечества и провиденциального его назначения.
Если в католичестве
было ложное, сбившееся с пути учение о церкви, хотя
была сама Церковь, то в протестантизме сама
идея церкви начала постепенно истребляться.
Идея прогресса, развития человечества, движения его к какой-то высшей цели
была чужда античному миру: это не языческая
идея.
Но богочеловечность человека и человечества не
была полностью вмещена христианским сознанием: ему оказалась почти чуждой сама
идея богочеловечества.
Идея всеобщего спасения, очень притягательная и заключающая в себе долю истины, легко превращается в злой соблазн, когда она понимается в смысле спасения не только полноты бытия, но и самого зла, которое
есть небытие.
Идея ада оправдывается свободным достоинством человека, так как свободный человек не может и не хочет
быть спасенным насильственно.
Страдание не
есть первоначальная основа творения; страдания нет в
идее Творца.
Да и сама
идея «христианского государства»
есть срыв и соблазн.
Теургия
есть продолжение дела Божьего творения, Божье творение не закончено, новый Космос, предвечно пребывающий, в
идее Бога еще не достигнут.
А когда он пристал к христианскому берегу, он так устал, так
был обессилен, что не до новых
идей ему
было, не до Третьего Завета.
Неточные совпадения
[Фаланстер (франц.) — дом-дворец, в котором, по
идее французского социалиста-утописта Фурье (1772–1837), живет «фаланга», то
есть ячейка коммунистического общества будущего.]
Лишь в позднейшие времена (почти на наших глазах) мысль о сочетании
идеи прямолинейности с
идеей всеобщего осчастливления
была возведена в довольно сложную и не изъятую идеологических ухищрений административную теорию, но нивеляторы старого закала, подобные Угрюм-Бурчееву, действовали в простоте души единственно по инстинктивному отвращению от кривой линии и всяких зигзагов и извилин.
Зло порождает зло; первое страдание дает понятие о удовольствии мучить другого;
идея зла не может войти в голову человека без того, чтоб он не захотел приложить ее к действительности:
идеи — создания органические, сказал кто-то: их рождение дает уже им форму, и эта форма
есть действие; тот, в чьей голове родилось больше
идей, тот больше других действует; от этого гений, прикованный к чиновническому столу, должен умереть или сойти с ума, точно так же, как человек с могучим телосложением, при сидячей жизни и скромном поведении, умирает от апоплексического удара.
Писец оглядел его, впрочем без всякого любопытства. Это
был какой-то особенно взъерошенный человек с неподвижною
идеей во взгляде.
В коридоре
было темно; они стояли возле лампы. С минуту они смотрели друг на друга молча. Разумихин всю жизнь помнил эту минуту. Горевший и пристальный взгляд Раскольникова как будто усиливался с каждым мгновением, проницал в его душу, в сознание. Вдруг Разумихин вздрогнул. Что-то странное как будто прошло между ними… Какая-то
идея проскользнула, как будто намек; что-то ужасное, безобразное и вдруг понятое с обеих сторон… Разумихин побледнел как мертвец.