Неточные совпадения
Идея переселения души, отделения души от
плоти этого
мира и перехода из этого
мира в совершенно иной, противоположна вере в воскресение
плоти и космическое спасение человечества и
мира путем Церкви и истории.
Плоть этого
мира и
плоть каждого из нас должна быть спасена для вечности, а для этого нужно не уходить из этого
мира в другой, не ждать переселения души и естественного ее бессмертия, а соединять этот
мир с Богом, участвовать в его вселенском спасении путем истории, спасать
плоть от смерти.
Но великая задача жизни предстоит в том случае, если бессмертие может быть лишь результатом мирового спасения, если моя индивидуальная судьба зависит от судьбы
мира и человечества, если для спасения моего должно быть уготовлено воскресение
плоти.
Вот почему христианское учение о воскресении
плоти утверждает смысл жизни в этом
мире, смысл мировой истории, оправдывает мировую культуру.
[Этим я лишь отрицаю религиозный дуализм, который разрывает
мир на добрый дух и злую
плоть.
Но грех потому искупляется, и мир-дитя потому имеет оправдание, что в нем рождается совершенное, божественное, равное Отцу дитя-Христос, что в нем является Логос во
плоти и принимает на себя грехи
мира, что дитя-Христос жертвует собой во имя спасения дитяти-мира.
Человечество должно было пройти все стадии первоначального, естественного откровения, пережить языческий политеизм, индийское мироотрицание и иудейское единобожие, должно было достигнуть высших ступеней философского самосознания в Греции и совершить полные предчувствий греческие мистерии, должно было устроиться римское всемирное царство, объединяющее человечество в мировой культуре, чтобы
мир созрел для явления Христа, чтобы тоскующее, жаждущее человечество увидело Логос во
плоти.
В язычестве было ощущение первоначальной святости
плоти и плотской жизни, был здоровый религиозный материализм, реалистическое чувство земли, но язычество было бессильно перед тлением
плоти всего
мира, не могло так преобразить
плоть, чтоб она стала вечной и совершенной, не могло вырвать из
плоти грех и зло.
Христос есть единственная, неповторимая точка соединения божеского и человеческого; только однажды в истории
мира можно было увидеть Бога во
плоти, притронуться к Нему, прикоснуться к Его телу, ощутить Его близость.
Совершающееся искупление как бы закрывало творческую тайну космоса, и человечество все соединялось с тленной
плотью этого
мира, которую проклинало в своем аскетическом сознании.
Исключительно аскетическое религиозное сознание отворачивалось от земли, от
плоти, от истории, от космоса, и потому на земле, в истории этого
мира языческое государство, языческая семья, языческий быт выдавались за христианские, папизм и вся средневековая религиозная политика назывались теократией.
Спасающейся личности предназначено жить в божественном космосе, в преображенном
мире, и надежда на спасение есть надежда на всеобщее воскресение, воскресение мировой
плоти.
Элементы этого же
мира должны быть подготовлены для вечности,
плоть этого
мира и каждого существа в этом
мире должна стать нетленной.
Слишком ясно для полного религиозного сознания, что спасение есть дело всемирно-исторической жизни, всемирно-исторической творческой работы над
плотью этого
мира, всемирно-исторической подготовки воскресения, а не индивидуального перехода в другой
мир путем смерти, путем выхода из исторической жизни.
Достоинство человека — в его жизни, а не в смерти, в соединении духа с
плотью, а не в отделении духа от
плоти, в соединении индивидуальной судьбы личности с исторической судьбой
мира, а не в отделении личной судьбы от мировой.
Возрождение ценностей и благ языческого
мира, всей заключенной в этом
мире подлинной жизни, почувствованной языческим
миром святости первозданной
плоти, есть дело религиозное и с религией воскресенья
плоти связанное.
Преосуществление хлеба и вина в
плоть и кровь Христову есть таинственное преображение
мира, оно совершается в космосе, а не в индивидуальной только душе.
Плоть же
мира остается неизмененной, о ней забывают.
Неточные совпадения
Диомидов выпрямился и, потрясая руками, начал говорить о «жалких соблазнах
мира сего», о «высокомерии разума», о «суемудрии науки», о позорном и смертельном торжестве
плоти над духом. Речь его обильно украшалась словами молитв, стихами псалмов, цитатами из церковной литературы, но нередко и чуждо в ней звучали фразы светских проповедников церковной философии:
— Какая-то таинственная сила бросает человека в этот
мир беззащитным, без разума и речи, затем, в юности, оторвав душу его от
плоти, делает ее бессильной зрительницей мучительных страстей тела.
— Душа сопричастна страстям
плоти, дух же — бесстрастен, и цель его — очищение, одухотворение души, ибо
мир исполнен душ неодухотворенных…
Хотят сохранить старую органичность, старую
плоть, силятся не допустить материальный
мир до расщепления и расслоения.
— Да, один дом и именно дом, а не семейная тюрьма. Этот один дом покажет, что нет нужды глодать свою
плоть, что сильный и бессильный должны одинаково досыта наесться и вдоволь выспаться. Это дом… это… дедушка осмысленного русского быта, это дом… какими должны быть и какими непременно будут все дома в
мире: здесь все равны, все понесут поровну, и никто судьбой не будет обижен.