Неточные совпадения
Христианская философия
не есть «гнозис» в смысле Валентина и
не есть «теософия» в смысле Р. Штейнера,
хотя в своем собственном смысле она и гнозис, и теософия.
Это взаимоотношение лежит на дне всякой гносеологии,
хотя бы ею и
не сознавалось.
Естествознание и техника XIX века обязаны своим развитием христианству,
хотя и
не сознают этого, так как сбивает с толку средневековье, бывшее прямым последствием христианства.
Многие говорят, что
хотели бы верить, но
не могут.
Это
не значит, что вина
не в них, это лишь значит, что недостаточно сильно
хотят, или
хотят, но без риска и отречения, с сохранением всех гарантий и предубеждений.
Предпосылкой в гносеологии является наука, и притом та наука, которую она
захочет принять, гносеология же
не является предпосылкой науки.
Риккерт
захотел ориентировать гносеологию
не только на факте естественных, генерализирующих наук, но и на факте наук исторических, индивидуализирующих.
Мы
хотели бы прийти друг к другу и поговорить по душе, но слова
не пускают дальше передней.
То же я знаю и обо всем объеме бытия, которое
не зависит ни от какого суждения,
хотя бы от суждения «сознания вообще», как утверждают гносеологи.
Мы признаем различные ступени познания: познание научное
не должно быть смешиваемо с познанием мистическим,
хотя и на научное познание может быть пролит мистический свет.
Тот путь, которым мы должны идти, есть, конечно, путь критический,
хотя и
не путь «критицизма».
Когда эмпирики отвергают чудеса и утверждают закономерность всего происходящего, когда они ставят границы опыту и заранее слишком хорошо знают, чего в опыте никогда
не может быть дано, они являются самыми настоящими,
хотя и наивными, рационалистами.
Лосский
хочет построить теорию познания, сделав вид, что он ничего
не знает о мире, что эта теория знания может привести как к материализму, так и к мистической метафизике.
Лосский
хочет не интуитивно обосновывать интуитивизм, подходит к интуитивному знанию с навыками критического позитивизма, укрепляет мистицизм, сознательно оставаясь вне мистицизма.
Я
не буду специально останавливаться на оригинальной,
хотя несколько парадоксальной теории суждения Лосского, но отмечу один общефилософский вывод его мистического эмпиризма.
Реальность бытия
не зависит от времени, как
хотят уверить поклоняющиеся будущему.
Всем этим я
хочу сказать, что гносеология прежде всего должна быть ориентирована на факте религиозного откровения, а
не на факте науки, как
хотят неокантианцы.
В кровавой жертве Богу и богам сказывалось ощущение первородного греха,
хотя бы и
не осознанного, и неизбежность искупления этой кровавой жертвой.
Учение о богочеловечестве Христа, христологические догматы — факты, мистические факты вселенской истории, а
не теории,
не умственные доктрины,
не отвлеченные построения, как то
хотят представить рационалисты.
Мы
хотим реально воспринять Христа, сделать Его фактом нашего опыта, и потому для нас
не может быть безразлично, кто Он, что Он для нас.
Он
не насильственно спасал,
хотел любви и свободы, утверждал высшее достоинство человека.
Христос
хотел свободной любви человека и потому
не мог запугивать его своим могуществом, насиловать своей властью.
В истории мира произошел космический переворот, началось подлинно новое летосчисление, и
не могут объяснить этой чудесной роли Иисуса те, которые видят в Нем только человека,
хотя бы и самого необыкновенного.
После Христа история мира пошла
не по пути наименьшего сопротивления, как
хотят думать позитивные историки, а по пути наибольшего сопротивления, по пути сопротивления всему греховному порядку природы.
Жизнь церкви есть таинственная, мистическая жизнь, никого
не принуждающая и
не насилующая,
хотя и пронизывающая мир эмпирически природный.
Критическое, рациональное сознание
хочет вогнать мистику внутрь, в субъективность, в переживание, в темный угол,
не оставляя для нее места в объективном, в Божьем мире, в истории, в космосе, которые целиком отдаются во власть рациональности.
Старые гностики — все же рационалисты,
хотя и с богатой, творческой фантазией,
не могли постигнуть тайны преосуществления, которое распространяется и на весь материальный мир.
Тайна преосуществления совершается
не в индивидуальной душе только, как того
хочет протестантский субъективизм, а в душе мира, в космической душе.
Вне церковного сознания всегда остается власть эволюционного натурализма,
не ведающего свободы,
хотя бы и расширенного до других планетных миров.
Теософия
не видит той вины, которая связана с бездонной тайной свободы, свободы сверхприродной,
не вмещающейся ни в какую эволюцию,
хотя бы и эволюцию иных миров.
Семья — еще языческая, как и государство,
хотя ее права на существование этим
не отрицаются.
В истинной теургии творится
не Бог и боги, как того
хочет религия человекобожества; теургия есть творчество с Богом, творчество божественного в мире, продолжение творения Бога.
Церковь для нас
не есть церковь поместная, национальная,
не есть даже церковь православная в историческом смысле этого слова, но Церковь Вселенская, католическая, Церковь космическая,
хотя и неразрывно связанная с священным преданием, священством и таинствами.
Книга заканчивается словами: «Господь, будь милостив к христианину, который сомневается, к маловеру, который
хочет верить, к каторжнику жизни, который пустился в путь один, в ночи, под небом, которое
не освещается уже утешительными маяками древней надежды».
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Ему всё бы только рыбки! Я
не иначе
хочу, чтоб наш дом был первый в столице и чтоб у меня в комнате такое было амбре, чтоб нельзя было войти и нужно бы только этак зажмурить глаза. (Зажмуривает глаза и нюхает.)Ах, как хорошо!
Городничий (в сторону).О, тонкая штука! Эк куда метнул! какого туману напустил! разбери кто
хочет!
Не знаешь, с которой стороны и приняться. Ну, да уж попробовать
не куды пошло! Что будет, то будет, попробовать на авось. (Вслух.)Если вы точно имеете нужду в деньгах или в чем другом, то я готов служить сию минуту. Моя обязанность помогать проезжающим.
Городничий. Вам тоже посоветовал бы, Аммос Федорович, обратить внимание на присутственные места. У вас там в передней, куда обыкновенно являются просители, сторожа завели домашних гусей с маленькими гусенками, которые так и шныряют под ногами. Оно, конечно, домашним хозяйством заводиться всякому похвально, и почему ж сторожу и
не завесть его? только, знаете, в таком месте неприлично… Я и прежде
хотел вам это заметить, но все как-то позабывал.
Хлестаков. Право,
не знаю. Ведь мой отец упрям и глуп, старый хрен, как бревно. Я ему прямо скажу: как
хотите, я
не могу жить без Петербурга. За что ж, в самом деле, я должен погубить жизнь с мужиками? Теперь
не те потребности; душа моя жаждет просвещения.
— Анна Андреевна именно ожидала хорошей партии для своей дочери, а вот теперь такая судьба: именно так сделалось, как она
хотела», — и так, право, обрадовалась, что
не могла говорить.