Те, которые писали
мистические книги, совершали мистические действия, те не мистики, а вот мистики те, которые никогда ни в чем не выражали своей мистики, ни в словах, ни в действиях, у которых мистика оставалась в сфере чистого «переживания».
Гюисманс замечателен как исследователь католического культа и католической мистики, книги его наполнены глубокими мыслями о готике, о литургике, о примитивах, о
мистических книгах и ценными замечаниями по истории искусства и литературы.
Неточные совпадения
Эта незыблемая, непоколебимая вера в то, что истина дана в
мистическом восприятии, что нельзя двигаться, нельзя подниматься, не имея под собой твердыни божественного, не имея благодатной помощи, будучи оставленным и покинутым, от вселенской души отрезанным, определяет характер изложения этой
книги.
Я был бы счастлив, если б
книгой этой обострил в современном сознании ряд жгучих религиозно-философских проблем, особенно в сознании людей, вступивших на путь религиозно-мистический.
Все это я постараюсь показать на разборе
книги Лосского, который, с одной стороны, прокладывает тот новый путь, о котором мы говорим, а с другой — допускает одно недоразумение, очень опасное для
мистической гносеологии.
[Потрясающий образ Иоахима из Флориды хорошо нарисован в
книге Жебара «
Мистическая Италия».] «Если Третье Царство — иллюзия, какое утешение может остаться христианам перед лицом всеобщего расстройства мира, который мы не ненавидим лишь из милосердия?» «Есть три царства: царство Ветхого Завета, Отца, царство страха; царство Нового Завета, Сына, царство искупления; царство Евангелия от Иоанна, Св.
Долинский, живучи в стороне от людей, с одними терзаниями своей несговорчивой совести,
мистическими книгами, да еще более мистическими тавянчиками, дошел сам до непостижимого мистицизма.
Неточные совпадения
[Апокалипсические цифры —
мистическое число (три шестерки), которым обозначалось в Апокалипсисе (одной из
книг Нового Завета) имя антихриста.]
Достал из чемодана несколько
книг, в предисловии к одной из них глаза поймали фразу: «Мы принимаем все религии, все
мистические учения, только бы не быть в действительности».
Я не говорю о
книгах мистических.
M-r le pretre Zajonczek не спеша поднял эти
книги и не спеша развернул их. Обе
книги были польские: одна «Historija Kosciola Russkiego, Ksigdza Fr. Gusty» (история русской церкви, сочиненная католическим священником Густою), а другая—
мистические бредни Тавянского, известнейшего мистика, имевшего столь печальное влияние на прекраснейший ум Мицкевича и давшего совершенно иное направление последней деятельности поэта.
Желая похвастаться, что мне не чуждо, а знакомо направление
мистических сочинений, я сказал Рубановскому, что еще в первый год моего студентства я подписался на
книгу «Приключения по смерти Юнга-Штиллинга» [«Приключения по смерти» — сочинение немецкого писателя-мистика Юнга-Штиллинга (1740–1817), в 3-х частях, на русском языке вышла в переводе У. М. (т. е. Лабзина) (СПБ. 1805).], в трех частях, и что даже имя мое напечатано в числе подписавшихся.