Неточные совпадения
Это — разум вселенский, он так же открывается в
природе и
истории, как и в человеке.
Природа дана лишь в естествознании, душевная жизнь — лишь в психологии,
история — лишь в исторической науке.
Родовые религии сделали возможными первые стадии человеческой
истории; в них открылись элементарно необходимые истины; но откровения о личности и ее идеальной
природе в них не было еще, не настало еще для этого время.
Порядок
природы, которым мы скованы по рукам и ногам, не может быть отменен для каждого из нас; он отменяется лишь путем вселенской
истории, лишь завершенным искуплением.
В воскресении Христа был один раз за всю мировую
историю абсолютно отменен порядок
природы, был дан реальный пример преображения мира.
Смысл христианской эпохи
истории был в подвиге самоотречения, в вольном отказе от самоутверждения в порядке
природы, и христианские святые и подвижники выполняли эту космическую по своему значению задачу.
После Христа
история мира пошла не по пути наименьшего сопротивления, как хотят думать позитивные историки, а по пути наибольшего сопротивления, по пути сопротивления всему греховному порядку
природы.
В христианской
истории совершили свой великий подвиг самоотречения и аскетической победы над
природой христианские святые, из которых состоит подлинная Церковь Христова.
Высшая точка христианской
истории — аскетический подвиг святых Церкви Христовой, подвиг самоотречения и победы над
природой, лишь на поверхности противоречит идее
истории, в подвиге этом — лишь кажущийся выход из процесса
истории.
Святые аскеты должны были бросить вызов естественному порядку
природы, должны были совершить свой индивидуальный опыт победы над источником зла, опыт активного, а не пассивного страдания, чтоб
история мира могла продолжиться и завершиться.
Самая большая трудность философии
истории скрыта в
природе индивидуального, которое, казалось бы, не поддается разумному объяснению, не вмещается ни в какие схемы.
В святых происходило индивидуальное обожение человеческой
природы; это обожение должно начаться в
истории, чтобы привести мир к обществу святых — благому результату мировой
истории.
Утверждение свободы внутренней, свободы духа, свободы во Христе не может не вести к творческому перерождению всего общества и всей
природы, к творчеству
истории как пути к спасению и избавлению от зла и страданий.
История человечества — продолжение
истории природы; многообразие, разнородность, встречаемые в истории, поразительны: область стала шире, вопрос выше, средства богаче, задняя мысль яснее — как же не усложниться путям?
Неточные совпадения
— «Людей, говорит, моего класса, которые принимают эту философию
истории как истину обязательную и для них, я, говорит, считаю ду-ра-ка-ми, даже — предателями по неразумию их, потому что неоспоримый закон подлинной
истории — эксплоатация сил
природы и сил человека, и чем беспощаднее насилие — тем выше культура». Каково, а? А там — закоренелые либералы были…
—
История относится к человеку суровее, жестче
природы.
Природа требует, чтоб человек удовлетворял только инстинкты, вложенные ею в него.
История насилует интеллект человека.
Три фигуры следовали за ним и по ту сторону Альп, когда перед ним встали другие три величавые фигуры:
природа, искусство,
история…
— Мне не нравится в славянофильстве учение о национальной исключительности, — заметил Привалов. — Русский человек, как мне кажется, по своей славянской
природе, чужд такого духа, а наоборот, он всегда страдал излишней наклонностью к сближению с другими народами и к слепому подражанию чужим обычаям… Да это и понятно, если взять нашу
историю, которая есть длинный путь ассимиляции десятков других народностей. Навязывать народу то, чего у него нет, — и бесцельно и несправедливо.
Такой склад
природы принуждает Розанова всегда преклоняться перед фактом, силой и
историей.