Из всех женщин, которые должны бы быть помощницами в
движении человечества к истине и благу, он во имя своего удовольствия делает не помощниц, но врагов.
Только выражение воли Божества, независящее от времени, может относиться к целому ряду событий, имеющему совершиться через несколько лет или столетий, и только Божество, ничем не вызванное, может определить, по одной своей воле, направление
движения человечества; человек же действует во времени и сам участвует в событии.
Неточные совпадения
И очень наивна та философия истории, которая верит, что можно предотвратить
движение по этому пути мировой империалистической борьбы, которая хочет видеть в нем не трагическую судьбу всего
человечества, а лишь злую волю тех или иных классов, тех или иных правительств.
Он не верил в детерминированный прогресс
человечества, в неотвержимое восходящее
движение обществ к лучшему, совершенному, счастливому состоянию.
Наслаждался внутреннею тишиною, внешних врагов не имея, доведя общество до высшего блаженства гражданского сожития, — неужели толико чужды будем ощущению
человечества, чужды
движениям жалости, чужды нежности благородных сердец, любви чужды братния и оставим в глазах наших на всегдашнюю нам укоризну, на поношение дальнейшего потомства треть целую общников наших, сограждан нам равных, братий возлюбленных в естестве, в тяжких узах рабства и неволи?
— Я, как анархист, отчасти понимаю тебя, — сказал задумчиво Лихонин. Он как будто бы слушал и не слушал репортера. Какая-то мысль тяжело, в первый раз, рождалась у него в уме. — Но одного не постигаю. Если уж так тебе осмердело
человечество, то как ты терпишь, да еще так долго, вот это все, — Лихонин обвел стол круглым
движением руки, — самое подлое, что могло придумать
человечество?
Однако философские открытия, которые я делал, чрезвычайно льстили моему самолюбию: я часто воображал себя великим человеком, открывающим для блага всего
человечества новые истины, и с гордым сознанием своего достоинства смотрел на остальных смертных; но, странно, приходя в столкновение с этими смертными, я робел перед каждым, и чем выше ставил себя в собственном мнении, тем менее был способен с другими не только выказывать сознание собственного достоинства, но не мог даже привыкнуть не стыдиться за каждое свое самое простое слово и
движение.