Неточные совпадения
И роковой
смысл этого выпадения я вижу даже не в
том, что он дает перевес враждебной нам стороне.
Ведь последовательно проведенная точка зрения блага людей ведет к отрицанию
смысла истории и исторических ценностей, так как ценности исторические предполагают жертву людским благам и людскими поколениями во имя
того, что выше блага и счастья людей и их эмпирической жизни.
Ибо огромный моральный и духовный
смысл мировой войны ускользает от
того, кто насилует историю доктринерской точкой зрения.
Горькому даже начинает казаться, что религиозные люди отрицают
смысл земной жизни, в
то время как только они его и признают.
Объективный
смысл империализма глубже и шире
того, что на поверхности называют империалистической политикой.
Они знают, что война есть великое зло и кара за грехи человечества, но они видят
смысл мировых событий и вступают в новый исторический период без
того чувства уныния и отброшенности, которое ощущают люди первого типа, ни в чем не прозревающие внутреннего
смысла.
Но мировая война имеет символический
смысл для
тех, которые всегда предвидели действие скрытых, не поддающихся рационализации, космических сил.
Но не имеет никакого внутреннего
смысла желать внешнего мира и отрицать всякое внешнее насилие, оставляя внутренно мир в прежнем хаосе,
тьме, злобе и вражде.
Но
смысл поединка, как и всякого столкновения индивидуальностей, совсем не в
том, что один имеет исключительные нравственные преимущества перед другим.
Многие думают, что главная беда России в
том, что русское общество недостаточно либерально или радикально, и ждут многого от поворота нашего общества влево в традиционном
смысле этого слова.
Восстановление
смысла слов, правдивого, реального и полновесного употребления слов ведет к
тому сознанию, что общество наше должно не переодеться, хотя бы в самый радикальный костюм, не покровы переменить, а действительно переродиться, изменить ткань свою.
Смысл появления машины и ее победоносного движения совсем не
тот, что представляется на первый взгляд.
Огромный
смысл явления машины — в
том, что она помогает окончательно порвать с натурализмом в религии.
Тот хаос, в который сейчас ввергнут мир и за ним мысль, должен был бы привести к пониманию неразрывной связи истины с существованием Логоса,
Смысла.
Если мы верим в спасительность Истины,
то совсем в другом
смысле.
Если мы отвергаем так называемый объективный критерий истины, и в
смысле реализма наивного, и в
смысле реализма рационалистического, и в
смысле идеализма трансцендентально-критического,
то совсем не для
того, чтобы утверждать «субъективность» произвольную, «психологизм» в гуссерльском
смысле слова, в противоположность глубокой реальности.
Разница этой философии со старой классической онтологической философией в
том, что она встречается с объективностью абсурдного, бессмысленного мира, в
то время, как первая думала, что она встречается с объективностью разума и
смыслом бытия.
Она, конечно, есть, но она не «объективна», она и не «субъективна» в дурном
смысле слова, она по
ту сторону уже вторичного разделения и противопоставления субъекта и объекта, по индусской терминологии она есть атман и брагман.
Нужно видеть абсурдность и бессмысленность мира, в котором мы живем, и вместе с
тем верить в дух, с которым связана свобода, и в
смысл, который победит бессмыслицу и преобразит мир.
Если мы говорим в противоположность пантеистическому монизму, что Бог есть личность,
то понимать это нужно совсем не в ограниченном и природно-человеческом
смысле конкретного образа, с которым возможно для нас личное общение.
Если нет Бога,
то нет победы над смертью, нет вечной жизни,
то все лишено
смысла и абсурдно.
Если бы не превращение коммунизма в предельный коллективизм, не оставляющий места ни для каких индивидуализаций,
то я бы предпочел слово «коммунизм», я бы защищал религиозный и аристократический (не в социальном, а в классическом
смысле слова) коммунизм.
Цель имеет
смысл лишь в
том случае, если ее начать осуществлять сейчас же, тут.
«Коллективная» реальность имеет экзистенциальный
смысл в человеческой жизни, но она совсем не
то значит, что думают, желая подчинить ей человеческую личность.
Но это не имеет никакого
смысла для
тех, которые отрицают духовную глубину человека и рассматривают его лишь выброшенным вовне.
Они получили от Гегеля веру в
то, что в историческом процессе есть
смысл и что историческая необходимость ведет к мессианскому царству.
Может быть, самое большое противоречие марксизма заключается в
том, что он признает телеологию, разумный характер исторического процесса,
смысл истории, который должен реализоваться в грядущем обществе.
И снова, преданный безделью, // Томясь душевной пустотой, // Уселся он — с похвальной целью // Себе присвоить ум чужой; // Отрядом книг уставил полку, // Читал, читал, а всё без толку: // Там скука, там обман иль бред; // В том совести, в
том смысла нет; // На всех различные вериги; // И устарела старина, // И старым бредит новизна. // Как женщин, он оставил книги, // И полку, с пыльной их семьей, // Задернул траурной тафтой.
Неточные совпадения
Одним словом, произошло
то, что всегда случается, когда просвещение слишком рано приходит к народам младенческим и в гражданском
смысле незрелым.
Глуповцы
тем быстрее поняли
смысл этого нового узаконения, что они издревле были приучены вырезывать часть своего пирога и приносить ее в дар.
Сверх
того, он уже потому чувствовал себя беззащитным перед демагогами, что последние, так сказать, считали его своим созданием и в этом
смысле действовали до крайности ловко.
Нет резона драться, но нет резона и не драться; в результате виднеется лишь печальная тавтология, [Тавтоло́гия — повторение
того же самого другими словами, ничего по
смыслу не прибавляющее, а потому лишнее.] в которой оплеуха объясняется оплеухою.
Дома он через минуту уже решил дело по существу. Два одинаково великих подвига предстояли ему: разрушить город и устранить реку. Средства для исполнения первого подвига были обдуманы уже заранее; средства для исполнения второго представлялись ему неясно и сбивчиво. Но так как не было
той силы в природе, которая могла бы убедить прохвоста в неведении чего бы
то ни было,
то в этом случае невежество являлось не только равносильным знанию, но даже в известном
смысле было прочнее его.