Поздно вечером солдаты опять рассказывали друг другу
страшные истории: говорили про мертвецов, кладбища, пустые дома и привидения. Вдруг что-то сильно бухнуло на реке, точно выстрел из пушки.
Не знаю, успею ли я, смогу ли воспользоваться этим временем, чтоб рассказать вам
страшную историю последних лет моей жизни. Сделаю опыт.
Это была
страшная история; это история покинутой женщины, пережившей свое счастье; больной, измученной и оставленной всеми; отвергнутой последним существом, на которое она могла надеяться, — отцом своим, оскорбленным когда-то ею и в свою очередь выжившим из ума от нестерпимых страданий и унижений.
Неточные совпадения
— Послушайте, Вера Васильевна, не оставляйте меня в потемках. Если вы нашли нужным доверить мне тайну… — он на этом слове с
страшным усилием перемог себя, — которая касалась вас одной, то объясните всю
историю…
Хорошо успокоение: прочесть подряд сто
историй, одна
страшнее и плачевнее другой, когда пускаешься года на три жить на море!
Все это впоследствии выяснилось в самом подробном и документальном виде, но теперь мы наметим фактически лишь самое необходимое из
истории этих ужасных двух дней в его жизни, предшествовавших
страшной катастрофе, так внезапно разразившейся над судьбой его.
Если бы возможно было помыслить, лишь для пробы и для примера, что три эти вопроса
страшного духа бесследно утрачены в книгах и что их надо восстановить, вновь придумать и сочинить, чтоб внести опять в книги, и для этого собрать всех мудрецов земных — правителей, первосвященников, ученых, философов, поэтов — и задать им задачу: придумайте, сочините три вопроса, но такие, которые мало того, что соответствовали бы размеру события, но и выражали бы сверх того, в трех словах, в трех только фразах человеческих, всю будущую
историю мира и человечества, — то думаешь ли ты, что вся премудрость земли, вместе соединившаяся, могла бы придумать хоть что-нибудь подобное по силе и по глубине тем трем вопросам, которые действительно были предложены тебе тогда могучим и умным духом в пустыне?
…А между тем я тогда едва начинал приходить в себя, оправляться после ряда
страшных событий, несчастий, ошибок.
История последних годов моей жизни представлялась мне яснее и яснее, и я с ужасом видел, что ни один человек, кроме меня, не знает ее и что с моей смертью умрет истина.