Неточные совпадения
Вл. Соловьев смеялся над уверенностью русского
национального самомнения в том, что все святые говорили по-русски.
Русское
национальное самосознание должно полностью вместить в себя эту антиномию: русский народ
по духу своему и
по призванию своему сверхгосударственный и сверхнациональный народ,
по идее своей не любящий «мира» и того, что в «мире», но ему дано могущественнейшее
национальное государство для того, чтобы жертва его и отречение были вольными, были от силы, а не от бессилия.
Розанов сейчас держится за христианство, за православную церковь
по посторонним, не религиозным соображениям и интересам,
по мотивам
национальным, житейско-бытовым, публицистическим.
Но либеральный империализм слишком уж создается
по образцам западноевропейским, слишком уж мало русский и
национальный по духу.
Это прежде всего внутреннее движение, повышение сознания и рост соборной
национальной энергии в каждом русском человеке
по всей земле русской.
Существование человечества в формах
национального бытия его частей совсем не означает непременно зоологического и низшего состояния взаимной вражды и потребления, которое исчезает
по мере роста гуманности и единства.
Все великие
национальные культуры — всечеловечны
по своему значению.
Машина, сама
по себе механически безобра́зная и безо́бразная, интернациональная, особенно привилась в Германии и стала орудием
национальной воли.
Все народы, все страны проходят известную стадию развития и роста, они вооружаются орудиями техники научной и социальной, в которой самой
по себе нет ничего индивидуального и
национального, ибо в конце концов индивидуален и национален лишь дух жизни.
Также погружено в тьму сознание русской революционной интеллигенции, так часто отрицавшей национальность и Россию, и очень
национальной, очень русской
по своей стихии.
Империализм
по природе своей выходит за пределы замкнутого
национального существования, империалистическая воля есть всегда воля к мировому существованию.
Русский империализм имеет
национальную основу, но
по заданиям своим он превышает все чисто
национальные задания, перед ним стоят задачи широких объединений, быть может, невиданных еще объединений Запада и Востока, Европы и Азии.
Борьба рас, борьба
национальных достоинств, борьба великих империй за могущество и владычество
по существу сверхнациональна.
Но наша
национальная мысль очень мало об этом думает или думает
по старым шаблонам,
по привычным категориям.
Славянофилы что-то почуяли в русской
национальной душе, по-своему выразили впервые это русское самочувствие, и в этом их огромная заслуга.
Неточные совпадения
По утрам они ездили осматривать достопримечательности,
по вечерам участвовали в
национальных удовольствиях.
Город уже проснулся, трещит, с недостроенного дома снимают леса, возвращается с работы пожарная команда, измятые, мокрые гасители огня равнодушно смотрят на людей, которых учат ходить
по земле плечо в плечо друг с другом, из-за угла выехал верхом на пестром коне офицер, за ним, перерезав дорогу пожарным, громыхая железом, поползли небольшие пушки, явились солдаты в железных шлемах и прошла небольшая толпа разнообразно одетых людей, впереди ее чернобородый великан нес икону, а рядом с ним подросток тащил на плече, как ружье, палку с
национальным флагом.
Празднуя масленицу, они не могли не вспомнить катанья
по льду и заменили его ездой друг на друге удачнее, нежели Петр Александрович икру заменил сардинами. Глядя, как забавляются, катаясь друг на друге, и молодые, и усачи с проседью, расхохочешься этому естественному,
национальному дурачеству: это лучше льняной бороды Нептуна и осыпанных мукой лиц.
— Мне не нравится в славянофильстве учение о
национальной исключительности, — заметил Привалов. — Русский человек, как мне кажется,
по своей славянской природе, чужд такого духа, а наоборот, он всегда страдал излишней наклонностью к сближению с другими народами и к слепому подражанию чужим обычаям… Да это и понятно, если взять нашу историю, которая есть длинный путь ассимиляции десятков других народностей. Навязывать народу то, чего у него нет, — и бесцельно и несправедливо.
Тут я нашел одну старуху, которая еще помнила свой родной язык. Я уговорил ее поделиться со мной своими знаниями. С трудом она могла вспомнить только 11 слов. Я записал их, они оказались принадлежащими удэгейцам. 50 лет тому назад старуха (ей тогда было 20 лет) ни одного слова не знала по-китайски, а теперь она совершенно утратила все
национальное, самобытное, даже язык.