Неточные совпадения
И тогда может наступить конец Европы
не в том смысле, в каком я писал о нем в одной из статей этой книги, а в
более страшном и исключительно отрицательном смысле слова.
Русский народ нужно
более всего призывать к религиозной мужественности
не на войне только, но и в жизни мирной, где он должен быть господином своей земли.
Славянофильские, народнические или социал-демократические доктринерские схемы совершенно
не приспособлены для новых событий мировой истории, ибо они выработаны для
более простой и элементарной действительности.
Русский империализм, которому так много естественно дано,
не походит на империализм английский или германский, он совсем особенный,
более противоречивый по своей природе.
Мировая война снимает эту пленку цивилизации XIX и XX вв. и обнажает
более глубокие пласты человеческой жизни, расковывает хаотически иррациональное в человеческой природе, лишь внешне прикрытое, но
не претворенное в нового человека.
Характерно, что Бисмарк
не был еще империалистом: он
более чем осторожно относился к колониальной политике.
Европа
не может быть
более монополистом культуры.
В таком направлении русской мысли была та правда, что для русского сознания основная тема — тема о Востоке и Западе, о том, является ли западная культура единственной и универсальной и
не может ли быть другого и
более высокого типа культуры?
Своеобразие
более всего должно быть обнаружено на высших, а
не на низших стадиях развития.
Польский мессианизм
более чистый и
более жертвенный, чем мессианизм русский, который
не свободен от идеализации ощущений нашей государственной силы.
Как и всякая глубокая идея, связанная с духовными основами жизни народов, она
не может погибнуть от внешних неудач, она рассчитана на
более далекие перспективы.
Это
более глубокое и широкое мироощущение и сознание
не допускает тех рационалистических иллюзий, для которых будущее мира определяется лишь силами, лежащими на самой поверхности ограниченного куска земли.
Более сильному обидчику
не подобает кричать об опасности со стороны
более слабого и им же раздавленного.
Вторая точка зрения делает изобличающую дедукцию,
не покрывающую сложности жизни, и создает упрощенную полемическую схему, но в принципе она
более правильная.
Война лишь проявляет зло, она выбрасывает его наружу. Внешний факт физического насилия и физического убийства нельзя рассматривать, как самостоятельное зло, как источник зла. Глубже лежат духовное насилие и духовное убийство. А способы духовного насилия очень тонки и с трудом уловимы. Иные душевные движения и токи, иные слова, иные чувства и действия,
не имеющие признаков физического насилия,
более убийственны и смертоносны, чем грубое физическое насилие и разрушение.
Вопрос идет о
более мужественном,
не размягченном отношении к жизни.
Еще
более приходится признать, что в духовной жизни германского народа, в германской мистике, философии, музыке, поэзии были великие и мировые ценности, а
не один лишь культ силы,
не один призрачный феноменализм и пр.
Более справедливое отношение к врагу должно
не ослабить, а усилить волю к победе.
Изменятся способы борьбы, все сделается
более тонким, и внутренним, преодолеются слишком грубые и внешние методы, но и тогда будет боль движения и борьбы, счастливого покоя и бездвижности, благодатного экилибра
не наступит.
Можно допустить, что Сам Бог предоставляет своим Народам свободу в постановке динамических исторических задач и в их выполнении,
не насилует их, когда они борются за творчество
более высоких ценностей.
В творческом движении, а
не в извечной неподвижности, которая кажется справедливостью, нужно искать
более высоких качеств бытия народов.
Более всего
не терпят людей самостоятельной и оригинальной мысли,
не вмещающихся ни в какие привычные рутинные категории.
Нужно ведь признать, что и славянофилы и народники и разные русские религиозные направления
не всегда только дух противополагали машине и власти материальности, но также противополагали
более развитой технике и хозяйству технику и хозяйство менее развитое, отсталое и примитивное.
Если идти назад по линии материального развития человечества, то мы
не дойдем до свободного и цельного духа, а дойдем лишь до
более элементарных и примитивных форм материальной жизни.
Более элементарного и менее мучительного прошлого
не вернешь.
Более интересная экзистенциальная философия, чреватая будущим, склонна утверждать
не старое объективированное понимание истины, а субъективно-экзистенциональное.
Человек есть существо бессознательно хитрое и
не вполне «нормальное», и он легко обманывает себя и других,
более всего самого себя.
Более глубокая истина заключается в том, что мир
не бессмыслен и абсурден, но находится в бессмысленном состоянии.
Не только сознание утонченно развитое, но и сознание
более элементарное и мало развитое, должно быть обеспокоено таинственным учением о Промысле, пониманием Бога, как Господина и Управителя этого мира.
Этот мир
более подчинен царству Кесаря, а
не царству Духа.
Космос в античном греческом смысле слова, космос Аристотеля, Фомы Аквината, Данте —
более не существует.
Государство делается всемогущим, все
более тоталитарным и
не только в тоталитарных режимах; оно
не хочет признавать никаких границ своей власти и рассматривает человека лишь как свое средство и орудие.
Человек делался все
более и
более рабом автономных сфер; они
не подчинены человеческому духу.
Происходит объективация психических состояний людей, вкорененных в глубину
не индивидуального только, но еще
более коллективного подсознательного.
Это опрокидывание ценностей касается
не только Советской России, но еще может быть
более Америки, да и всей Европы.
Организация
более справедливого и благостного общества
не есть цель, есть лишь средство для достойного человеческого существования.
С необыкновенной силой раскрывается в стихах Пушкина столкновение творческой свободы поэта и утилитарных требований человеческой массы, черни, которая была у него, может быть,
более всего чернью дворян, чиновников, придворных, а
не трудящихся масс.
Великий творец всегда индивидуален, никому и ничему
не подчинен и в своем индивидуальном творчестве выражает дух народа; он даже гораздо
более выражает дух своего народа, чем сам народ в своей коллективной жизни.
В
более глубоком смысле свобода есть совершеннолетие человека, сознание долга перед Богом быть свободным существом, а
не рабом.
Мир разделяется
не только на национальности, но и на
более широкие образования — мир латинский, англосаксонский, германский, славянский.
Более справедливый и
более усовершенствованный социальный строй сделает человеческую жизнь
более трагической,
не внешне, а внутренне трагической.
Никакой усовершенствованный социальный строй
не может этому помочь, наоборот, он выявляет столкновение и несоответствие в
более чистом виде.
Неточные совпадения
Аммос Федорович. Помилуйте, как можно! и без того это такая честь… Конечно, слабыми моими силами, рвением и усердием к начальству… постараюсь заслужить… (Приподымается со стула, вытянувшись и руки по швам.)
Не смею
более беспокоить своим присутствием.
Не будет ли какого приказанья?
Хлестаков, молодой человек лет двадцати трех, тоненький, худенький; несколько приглуповат и, как говорят, без царя в голове, — один из тех людей, которых в канцеляриях называют пустейшими. Говорит и действует без всякого соображения. Он
не в состоянии остановить постоянного внимания на какой-нибудь мысли. Речь его отрывиста, и слова вылетают из уст его совершенно неожиданно. Чем
более исполняющий эту роль покажет чистосердечия и простоты, тем
более он выиграет. Одет по моде.
Милон. Душа благородная!.. Нет…
не могу скрывать
более моего сердечного чувства… Нет. Добродетель твоя извлекает силою своею все таинство души моей. Если мое сердце добродетельно, если стоит оно быть счастливо, от тебя зависит сделать его счастье. Я полагаю его в том, чтоб иметь женою любезную племянницу вашу. Взаимная наша склонность…
Он с холодною кровью усматривает все степени опасности, принимает нужные меры, славу свою предпочитает жизни; но что всего
более — он для пользы и славы отечества
не устрашается забыть свою собственную славу.
В то время как глуповцы с тоскою перешептывались, припоминая, на ком из них
более накопилось недоимки, к сборщику незаметно подъехали столь известные обывателям градоначальнические дрожки.
Не успели обыватели оглянуться, как из экипажа выскочил Байбаков, а следом за ним в виду всей толпы очутился точь-в-точь такой же градоначальник, как и тот, который за минуту перед тем был привезен в телеге исправником! Глуповцы так и остолбенели.