Неточные совпадения
Я думал,
что мир приближается путем страшных жертв и страданий
к решению всемирно-исторической проблемы Востока и Запада и
что России выпадет в этом решении центральная роль.
С давних времен было предчувствие,
что Россия предназначена
к чему-то великому,
что Россия — особенная страна, не похожая ни на какую страну мира.
Силы народа, о котором не без основания думают,
что он устремлен
к внутренней духовной жизни, отдаются колоссу государственности, превращающему все в свое орудие.
Это — вторая антиномия, не меньшая по значению,
чем отношение
к государству.
Это странное противоречие будет понято, если увидеть,
что под материалистическим обличьем она стремилась
к абсолютному.
Иным кажется,
что Россия обречена на рабство и
что нет выхода для нее
к свободной жизни.
Она не училась у Европы,
что нужно и хорошо, не приобщалась
к европейской культуре,
что для нее спасительно, а рабски подчинялась Западу или в дикой националистической реакции громила Запад, отрицала культуру.
А это значит,
что русский народ в отношении
к своей русской земле должен быть мужествен и светоносен, должен владеть землей и оформлять ее хаотические стихии, а не растворяться в ней, не пассивно ей отдаваться.
Слишком ясно,
что Россия не призвана
к благополучию,
к телесному и духовному благоустройству,
к закреплению старой плоти мира.
Это путь
к самосознанию,
к осознанию того,
что нужно России для раскрытия ее великих духовных потенций, для осуществления ее мировых задач.
Все,
что писал Розанов, — писатель богатого дара и большого жизненного значения, — есть огромный биологический поток,
к которому невозможно приставать с какими-нибудь критериями и оценками.
Православные христиане, самые нетерпимые и отлучающие, простили Розанову все, забыли,
что он много лет хулил Христа, кощунствовал и внушал отвращение
к христианской святыне.
И он хочет показать,
что весь русский народ так относится
к государственной власти.
Я думаю,
что нынешний исторический день совершенно опрокидывает и славянофильские, и западнические платформы и обязывает нас
к творчеству нового самосознания и новой жизни.
И мучительно видеть,
что нас тянут назад,
к отживающим формам сознания и жизни.
Верилось,
что война приведет
к этому, но пока этого нет, и наши националистические идеологи мешают этому.
Великая беда русской души в том же, в
чем беда и самого Розанова, — в женственной пассивности, переходящей в «бабье», в недостатке мужественности, в склонности
к браку с чужим и чуждым мужем.
И это объясняется прежде всего тем,
что традиционное сознание интеллигенции никогда не было обращено
к исторически-конкретному, всегда жило отвлеченными категориями и оценками.
Ведь последовательно проведенная точка зрения блага людей ведет
к отрицанию смысла истории и исторических ценностей, так как ценности исторические предполагают жертву людским благам и людскими поколениями во имя того,
что выше блага и счастья людей и их эмпирической жизни.
С этим назначением подлинные православные связывали надежды на то,
что будет отстаиваться независимость церкви и будут сделаны шаги
к обновлению церкви.
Так дети относятся
к жизни взрослых, которая представляется им удивительной и соблазнительной именно потому,
что она совершенно им чужда.
Географическое положение России было таково,
что русский народ принужден был
к образованию огромного государства.
Это означает радикально иное отношение
к государству и культуре,
чем то, которое было доныне у русских людей.
Некоторые славянофильствующие и в наши горестные дни думают,
что если мы, русские, станем активными в отношении
к государству и культуре, овладевающими и упорядочивающими, если начнем из глубины своего духа создавать новую, свободную общественность и необходимые нам материальные орудия, если вступим на путь технического развития, то во всем будем подобными немцам и потеряем нашу самобытность.
Русский человек не ставил себе задачей выработать и дисциплинировать личность, он слишком склонен был полагаться на то,
что органический коллектив,
к которому он принадлежит, за него все сделает для его нравственного здоровья.
Мы должны сознать,
что русский мессианизм не может быть претензией и самоутверждением, он может быть лишь жертвенным горением духа, лишь великим духовным порывом
к новой жизни для всего мира.
К тому времени, когда возгорелась небывалая за всю историю мировая война, выяснилось,
что есть три величайшие державы, которые могут претендовать на мировое преобладание — Англия, Россия и Германия.
Можно с негодованием относиться
к некоторым сторонам колониальной политики и все же признавать,
что она способствует мировому объединению культуры.
И можно сказать,
что народная Россия внушает
к себе такую любовь и притягивает
к себе всех.
Можно сказать,
что человечество идет
к единству через национальную индивидуализацию.
И можно также сказать,
что ныне человечество идет
к единству и соединению через мировой раздор войны, через длительное неблагополучие, в период которого мы вступаем.
— Примечание составителя.)], есть то же стремление
к мировому владычеству,
что и в Римской империи, которую нельзя рассматривать, как бытие национальное.
Характерно,
что Бисмарк не был еще империалистом: он более
чем осторожно относился
к колониальной политике.
Именно германскому империализму суждено было разоблачить,
что империализм неизбежно ведет не только
к войне, но и
к мировой войне.
Россия не стремится
к колониям, потому
что в ней самой есть огромные азиатские колонии, с которыми предстоит еще много дела.
Но случилось так,
что к этому ответственному моменту нашей истории уровень нашей национальной мысли понизился, темы вечных размышлений нашей интеллигенции измельчали.
В своем отвращении
к католичеству славянофилы доходили до того,
что протестантскую Германию предпочитали странам и народам католическим.
Образовалась довольно крепкая славянофильско-консервативная традиция, которая была принята нашей властью и вела на практике
к тому,
что наша политика была всегда в зависимости от Германии.
Отношение
к балканским славянам у славянофилов было иное и лучшее,
чем к полякам.
Вопрос в том, чтобы Россия окончательно отказалась от той пугающей и отталкивающей идеи,
что «славянские ручьи сольются в русском море», т. е. признала вечные права за всякой национальной индивидуальностью и относилась
к ней, как
к самоценности.
Поэтому он иначе относится
к польскому вопросу,
чем старые славянофилы.
На более глубокую почву должна быть поставлена та истина,
что величайшие достижения человеческой общественности связаны с творческой властью человека над природой, т. е. с творчески-активным обращением
к космической жизни, как в познании, так и в действии.
Марксизм верил,
что можно до конца рационализировать общественную жизнь и привести ее
к внешнему совершенству, не считаясь ни с теми энергиями, которые есть в бесконечном мире над человеком и вокруг него.
Русский человек мало способен
к презрению, он не любит давать чувствовать другому человеку,
что тот ниже его.
Кажется,
что война есть исключительное погружение в материю и не имеет никакого отношения
к духу.
Стреляющий и колющий солдат менее ответствен за убийство,
чем тот, в ком есть руководящая воля
к победе над врагом, непосредственно не наносящая физического удара.
И в конце концов, безбоязненное принятие моментов неизбежной жестокости приводит
к тому,
что многие страдания избегаются.
И в нашей литературе указывали на то,
что немцы обнаружили не только жестокость и волю
к господству и насилие, но и чувство долга, патриотизм, огромную самодисциплину, способность
к самопожертвованию во имя государства,
что само зло делают они, оставаясь верными моральному категорическому императиву.
В поединке, который есть апелляция двух
к Третьему,
к Провидению, один может быть более прав,
чем другой.
Трудно было бы даже сказать,
что означает отвлеченная справедливость в применении
к турецкой проблеме.
Неточные совпадения
Городничий (дрожа).По неопытности, ей-богу по неопытности. Недостаточность состояния… Сами извольте посудить: казенного жалованья не хватает даже на чай и сахар. Если ж и были какие взятки, то самая малость:
к столу что-нибудь да на пару платья.
Что же до унтер-офицерской вдовы, занимающейся купечеством, которую я будто бы высек, то это клевета, ей-богу клевета. Это выдумали злодеи мои; это такой народ,
что на жизнь мою готовы покуситься.
Кто там? (Подходит
к окну.)А,
что ты, матушка?
Аммос Федорович. Да, нехорошее дело заварилось! А я, признаюсь, шел было
к вам, Антон Антонович, с тем чтобы попотчевать вас собачонкою. Родная сестра тому кобелю, которого вы знаете. Ведь вы слышали,
что Чептович с Варховинским затеяли тяжбу, и теперь мне роскошь: травлю зайцев на землях и у того и у другого.
Городничий. Да, и тоже над каждой кроватью надписать по-латыни или на другом каком языке… это уж по вашей части, Христиан Иванович, — всякую болезнь: когда кто заболел, которого дня и числа… Нехорошо,
что у вас больные такой крепкий табак курят,
что всегда расчихаешься, когда войдешь. Да и лучше, если б их было меньше: тотчас отнесут
к дурному смотрению или
к неискусству врача.
В это время слышны шаги и откашливания в комнате Хлестакова. Все спешат наперерыв
к дверям, толпятся и стараются выйти,
что происходит не без того, чтобы не притиснули кое-кого. Раздаются вполголоса восклицания: