Неточные совпадения
Но духовная культура России, то ядро
жизни, по отношению к которому сама государственность есть лишь поверхностная оболочка и орудие, не занимает еще великодержавного положения в
мире.
Странник — свободен от «
мира», и вся тяжесть земли и земной
жизни свелась для него к небольшой котомке на плечах.
Русская душа сгорает в пламенном искании правды, абсолютной, божественной правды и спасения для всего
мира и всеобщего воскресения к новой
жизни.
История образования русской государственности, величайшей в
мире государственности, столь непостижимая в
жизни безгосударственного русского народа, может быть понята из этой тайны.
В розановской стихии есть вечная опасность, вечный соблазн русского народа, источник его бессилия стать народом мужественным, свободным, созревшим для самостоятельной
жизни в
мире.
Кто написал гениальную хулу на Христа «об Иисусе Сладчайшем и о горьких плодах
мира», кто почувствовал темное начало в Христе, источник смерти и небытия, истребление
жизни, и противопоставил «демонической» христианской религии светлую религию рождения, божественное язычество, утверждение
жизни и бытия?
Россия есть самостоятельная ценность в
мире, не растворимая в других ценностях, и эту ценность России нужно донести до божественной
жизни.
Остается обратиться к творческой
жизни идей, которая неприметно назревала в
мире.
Это было у некоторых русских анархистов и революционеров, веровавших в мировой пожар, из которого чудесно родится новая
жизнь, и в русском народе видевших того Мессию, который зажжет этот пожар и принесет
миру эту новую
жизнь.
Мы должны сознать, что русский мессианизм не может быть претензией и самоутверждением, он может быть лишь жертвенным горением духа, лишь великим духовным порывом к новой
жизни для всего
мира.
Марксизм верил, что можно до конца рационализировать общественную
жизнь и привести ее к внешнему совершенству, не считаясь ни с теми энергиями, которые есть в бесконечном
мире над человеком и вокруг него.
И неизбежно должно было раскрыться
миру, что в самой глубине буржуазной
жизни лежит уже семя великой войны, великой катастрофы.
На вершинах польской духовной
жизни судьба польского народа переживается, как судьба агнца, приносимого в жертву за грехи
мира.
Принципиально допустима возможность духовной
жизни без материальных знаков и орудий, но это предполагает иной уровень духовной действительности, которого не достигло сейчас человечество и
мир.
Внутренняя война была прикрыта лишь поверхностным покровом мирной буржуазной
жизни, и ложь этого буржуазного
мира, который многим казался вечным, должна была быть разоблачена.
Но к
жизни в материи этого
мира нельзя применить абсолютного, как закон и норму.
Абсолютная истина о непротивлении злу насилием не есть закон
жизни в этом хаотическом и темном
мире, погруженном в материальную относительность, внутренно проникнутом разделением и враждой.
Пусть этот
мир перейдет к абсолютной
жизни в любви.
Если в народе побеждают интересы покойно-удовлетворенной
жизни современного поколения, то такой народ не может уже иметь истории, не в силах выполнить никакой миссии в
мире.
Очень характерно, что Л. Толстой и тогда, когда писал «Войну и
мир», и тогда, когда писал свои нравственно-религиозные трактаты, был безнадежно замкнут в кругу частной точки зрения на
жизнь, не желающей знать ничего, кроме индивидуальной
жизни, ее радостей и горестей, ее совершенств или несовершенств.
В «Войне и
мире» не только «
мир» побеждает «войну», но и вообще реальность «частной»
жизни побеждает призрачность
жизни «исторической», детская пеленка, запачканная в зеленое и желтое, оказывается существеннее, глубже всех Наполеонов и всех столкновений Запада и Востока.
Сектантская психология и в религиозной
жизни есть уклон и ведет к самоутверждению и самопогруженности, а в
жизни политической она не имеет никаких прав на существование, так как всегда является сотворением себе кумира из относительных вещей
мира, подменой Абсолютного Бога относительным
миром.
Но так как человеческая общественность была изолирована от мирового целого, от
жизни космической и очень преувеличено было самостоятельное значение общественности, то образовался рационалистический утопизм с его верой в совершенное, до конца рациональное устроение общественной
жизни, независимое от духовных основ
жизни человека и
мира.
Машинность, механичность культуры распыляет плоть
мира, убивает органическую материю, в ней отцветает и погибает органическая материя, родовая материальная
жизнь.
Если нет воскресения всех живших к вечной
жизни, нет бессмертия, то
мир абсурден и бессмыслен.
Данный
мир, этот
мир, частичен, как частичен день нашей
жизни.
Можно установить четыре периода в отношении человека к космосу: 1) погружение человека в космическую
жизнь, зависимость от объектного
мира, невыделенность еще человеческой личности, человек не овладевает еще природой, его отношение магическое и мифологическое (примитивное скотоводство и земледелие, рабство); 2) освобождение от власти космических сил, от духов и демонов природы, борьба через аскезу, а не технику (элементарные формы хозяйства, крепостное право); 3) механизация природы, научное и техническое овладение природой, развитие индустрии в форме капитализма, освобождение труда и порабощение его, порабощение его эксплуатацией орудий производства и необходимость продавать труд за заработную плату; 4) разложение космического порядка в открытии бесконечно большого и бесконечно малого, образование новой организованности, в отличие от органичности, техникой и машинизмом, страшное возрастание силы человека над природой и рабство человека у собственных открытий.
Христианство некогда совершило величайшую духовную революцию, оно духовно освободило человека от неограниченной власти общества и государства, которая в античном
мире распространялась и на религиозную
жизнь.
Есть две основные точки зрения на соотношения кесаря, власти, государства, царства этого
мира и духа, духовной
жизни человека, царства Божьего.
Через свободу человек может творить совершенно новую
жизнь, новую
жизнь общества и
мира.
Труд есть основа человеческой
жизни в этом
мире.
Весь трагизм
жизни происходит от столкновения конечного и бесконечного, временного и вечного, от несоответствия между человеком, как духовным существом, и человеком, как природным существом, живущим в природном
мире.
Человек, раненный злом окружающего
мира, имеет потребность вообразить, вызвать образ совершенного, гармонического строя общественной
жизни.
Неточные совпадения
Не вопрос о порядке сотворения
мира тут важен, а то, что вместе с этим вопросом могло вторгнуться в
жизнь какое-то совсем новое начало, которое, наверное, должно было испортить всю кашу.
Дом был большой, старинный, и Левин, хотя жил один, но топил и занимал весь дом. Он знал, что это было глупо, знал, что это даже нехорошо и противно его теперешним новым планам, но дом этот был целый
мир для Левина. Это был
мир, в котором жили и умерли его отец и мать. Они жили тою
жизнью, которая для Левина казалась идеалом всякого совершенства и которую он мечтал возобновить с своею женой, с своею семьей.
Он отгонял от себя эти мысли, он старался убеждать себя, что он живет не для здешней временной
жизни, а для вечной, что в душе его находится
мир и любовь.
«Все живут, все наслаждаются
жизнью, — продолжала думать Дарья Александровна, миновав баб, выехав в гору и опять на рыси приятно покачиваясь на мягких рессорах старой коляски, — а я, как из тюрьмы выпущенная из
мира, убивающего меня заботами, только теперь опомнилась на мгновение.
Эта жестокость его, с которой он разрушал
мир, с таким трудом состроенный ею себе, чтобы переносить свою тяжелую
жизнь, эта несправедливость его, с которой он обвинял ее в притворстве, в ненатуральности, взорвали ее.