Неточные совпадения
Идея, смысл раскрывается в личности, а не в коллективе, и народная мудрость раскрывается на вершинах духовной
жизни личностей, выражающих дух народный.
Но
идеи русской общественности, призванной перестроить русскую
жизнь и обновить власть, охладели и выветрились раньше, чем наступил час для их осуществления в
жизни.
Вся
жизнь наша должна быть ориентирована на конкретных
идеях нации и личности, а не на абстрактных
идеях класса и человечества.
В самых причудливых и разнообразных формах русская душа выражает свою заветную
идею о мировом избавлении от зла и горя, о нарождении новой
жизни для всего человечества.
Старые славянофильские идеалы были прежде всего идеалами частной, семейной, бытовой
жизни русского человека, которому не давали выйти в ширь исторического существования, который не созрел еще для такого существования [Я не касаюсь здесь церковных
идей Хомякова, которые очень глубоки и сохраняют свое непреходящее значение.].
Ныне мы вступаем в новый период русской и всемирной истории, и старые, традиционные
идеи не годны уже для новых мировых задач, которые ставит перед нами
жизнь.
Идея славянского единения, прежде всего единения русско-польского, не должна быть внешнеполитической, утилитарно-государственной, — она прежде всего должна быть духовной, обращенной внутрь
жизни.
Как и всякая глубокая
идея, связанная с духовными основами
жизни народов, она не может погибнуть от внешних неудач, она рассчитана на более далекие перспективы.
Болезненна и мучительна замена натурального хозяйства денежным, болезненно и мучительно разложение общины, разложение старого строя семьи, болезнен и мучителен всякий разрыв со старыми устоями
жизни, со старыми
идеями, болезнен и мучителен всякий духовный и идейный кризис.
Мне неприятен весь нравственный склад германца, противен его формалистический пафос долга, его обоготворение государства, и я склонен думать, что славянская душа с трудом может переносить самые нравственные качества германцев, их нравственную
идею устроения
жизни.
Но этот духовный закал личности и народа совсем не то, что внешнее применение отвлеченных
идей к
жизни.
Были у нас отдельные герои, способные к жертве, отдававшие свою
жизнь за
идею, но в революционной массе не было нравственного характера.
Революции обнаруживают и высоту человеческой природы, страстное увлечение
идеей лучшего строя
жизни, способность к жертвенности, забвение эгоистических интересов, — и жестокость, неблагодарность, истребление высоких духовных ценностей.
По замыслу своей книги я буду интересоваться не метафизической
идеей свободы по существу, а главным образом ее последствиями в
жизни социальной.
Пребывание во всеобщем — покой, т. е. смерть;
жизнь идеи есть «вакхическое опьянение, в которое все увлечено, беспрерывное возникновение и уничтожение, никогда не останавливающееся и спокойное только в этом движении».
Неточные совпадения
— Ничего ты не хочешь устроить; просто, как ты всю
жизнь жил, тебе хочется оригинальничать, показать, что ты не просто эксплуатируешь мужиков, а с
идеею.
Страсти не что иное, как
идеи при первом своем развитии: они принадлежность юности сердца, и глупец тот, кто думает целую
жизнь ими волноваться: многие спокойные реки начинаются шумными водопадами, а ни одна не скачет и не пенится до самого моря.
Зло порождает зло; первое страдание дает понятие о удовольствии мучить другого;
идея зла не может войти в голову человека без того, чтоб он не захотел приложить ее к действительности:
идеи — создания органические, сказал кто-то: их рождение дает уже им форму, и эта форма есть действие; тот, в чьей голове родилось больше
идей, тот больше других действует; от этого гений, прикованный к чиновническому столу, должен умереть или сойти с ума, точно так же, как человек с могучим телосложением, при сидячей
жизни и скромном поведении, умирает от апоплексического удара.
В коридоре было темно; они стояли возле лампы. С минуту они смотрели друг на друга молча. Разумихин всю
жизнь помнил эту минуту. Горевший и пристальный взгляд Раскольникова как будто усиливался с каждым мгновением, проницал в его душу, в сознание. Вдруг Разумихин вздрогнул. Что-то странное как будто прошло между ними… Какая-то
идея проскользнула, как будто намек; что-то ужасное, безобразное и вдруг понятое с обеих сторон… Разумихин побледнел как мертвец.
Потом, уже достигнув зрелого возраста, прочла она несколько книг содержания романтического, да недавно еще, через посредство господина Лебезятникова, одну книжку «Физиологию» Льюиса [«Физиология» Льюиса — книга английского философа и физиолога Д. Г. Льюиса «Физиология обыденной
жизни», в которой популярно излагались естественно-научные
идеи.] — изволите знать-с? — с большим интересом прочла, и даже нам отрывочно вслух сообщала: вот и все ее просвещение.