Потом: «немецкие фабриканты совсем завладели Лодзем»; «немецкие офицеры живут в Смоленске»; «немецкие офицеры генерального штаба появились у Троицы-Сергия, изучают русский язык и ярославское шоссе, собирают статистические сведения, делают съемки» и т. д. Что им понадобилось? Ужели они мечтают, что германское знамя появится на ярославском шоссе и село Братовщина будет примежевано к
германской империи?
Однако, Вильгельм пренебрег всемирными законами и ворвался со своими войсками в маленькое Бельгийское королевство и герцогство Люксембургское в надежде на то, что маленькое королевство не посмеет противостать огромной, могущественной
Германской империи и пропустит через свою территорию её вооруженные, направленные во Францию войска.
Неточные совпадения
Он очень не любил немцев, и его главная книга носит заглавие: «Кнуто-германская
империя».
Теперь он уже помышлял о промене своих литовско-польских имений на
германские, чтобы, покинув отечество, сделаться князем Римской
империи не по одному титулу, которым Радзивилы пользовались уже более двух веков [
Германский император Карл V еще в 1547 году возвел Радзивилов в княжеское Римской
империи достоинство с титлом герцога Олыкского (herzog von Olyka) для старшего в роде, которым в описываемую эпоху пользовался князь Карл.
И в самом деле, в продолжение трех-четырех лет ее похождений по Европе, одни, очарованные красотой ее, входят из угождения красавице в неоплатные долги и попадают за то в тюрьму, другие, принадлежа к хорошим фамилиям, поступают к ней в услужение; сорокалетний князь Римской
империи хочет на ней жениться, вопреки всем политическим расчетам, и хотя узнает об ее неверности, однако же намеревается бросить
германские свои владения и бежать с прекрасною очаровательницей в Персию.
Этот соблазн великого царства не оставляет человека на протяжении всей его истории:
империи древнего Востока, Римская
империя, папская теократия, священная византийская
империя, московское царство — третий Рим, петровская
империя, коммунистическое царство, третье
германское царство.
После обнародования конституции Кортесы утратили подвинченность интереса. Все уже знали, что будет либеральная монархия с разными претендентами на престол. Никто еще не ожидал ни того, что Прим погибнет от руки заговорщика, ни того, что из-за пресловутой кандидатуры Гогенцоллернского принца загорится ровно через год такой пожар, как война между
германской и французской
империями.