Неточные совпадения
В этом есть аналогия с идеей
римской империи, которая также универсальна и сверхнациональна, как и древнееврейский мессианизм.
В древности
Римская империя не была уже национальностью, она стремилась быть вселенной.
Идея всемирной империи проходит через всю историю и доходит до XX века, когда она теряет свой священный характер (Священная
Римская империя) и приобретает основу
в значительной степени торгово-промышленную.
Так было
в древности
в Римской империи, так
в новое время стоит вопрос
в империи Великобританской.
— Примечание составителя.)], есть то же стремление к мировому владычеству, что и
в Римской империи, которую нельзя рассматривать, как бытие национальное.
В эпоху же Наполеона окончательно исчезла, превратившаяся
в призрак, Священная
Римская империя.
Нельзя искать справедливости
в образовании великих империй, например
Римской или Британской.
Но очень сомнительно, чтобы
в образовании
Римской империи можно было увидеть справедливость.
Бенжамин Констан видел
в этом отличие понимания свободы
в христианский период истории от понимания ее
в античном греко-римском мире.
Павла никакого религиозного значения не имеют, их характер чисто исторический и относительный, вызванный положением христиан
в Римской империи.
Епископы Средневековья иногда повторяли то, что говорили императорам
в римском сенате: «Вы — образ Божества».
Неточные совпадения
Был, говорит он,
в древности народ, головотяпами именуемый, и жил он далеко на севере, там, где греческие и
римские историки и географы предполагали существование Гиперборейского моря.
Все нашли, что мы говорим вздор, а, право, из них никто ничего умнее этого не сказал. С этой минуты мы отличили
в толпе друг друга. Мы часто сходились вместе и толковали вдвоем об отвлеченных предметах очень серьезно, пока не замечали оба, что мы взаимно друг друга морочим. Тогда, посмотрев значительно друг другу
в глаза, как делали
римские авгуры, [Авгуры — жрецы-гадатели
в Древнем Риме.] по словам Цицерона, мы начинали хохотать и, нахохотавшись, расходились, довольные своим вечером.
Хоть
римский огурец велик, нет спору
в том, // Ведь с гору, кажется, ты так сказал о нём?» — // «Гора хоть не гора, но, право, будет с дом».
— На сем месте я люблю философствовать, глядя на захождение солнца: оно приличествует пустыннику. А там, подальше, я посадил несколько деревьев, любимых Горацием. [Гораций Флакк Квинт (65–8 гг. до н. э.) — знаменитый
римский поэт.
В своих одах и посланиях воспевал наслаждения жизнью на лоне природы.]
На дворе, под окном флигеля, отлично пели панихиду «любители хорового пения», хором управлял Корвин с красным,
в форме
римской пятерки, шрамом на лбу; шрам этот, несколько приподняв левую бровь Корвина, придал его туповатой физиономии нечто героическое.