Цитаты со словом «другой»
Русский не выдвигается, не выставляется, не презирает
других.
Духовное странствование есть в Лермонтове, в Гоголе, есть в Л. Толстом и Достоевском, а на
другом конце — у русских анархистов и революционеров, стремящихся по-своему к абсолютному, выходящему за грани всякой позитивной и зримой жизни.
Славянский бунт — пламенная, огненная стихия, неведомая
другим расам.
Почвенные слои наши лишены правосознания и даже достоинства, не хотят самодеятельности и активности, всегда полагаются на то, что
другие все за них сделают.
И в
других странах можно найти все противоположности, но только в России тезис оборачивается антитезисом, бюрократическая государственность рождается из анархизма, рабство рождается из свободы, крайний национализм из сверхнационализма.
И всего более должна быть Россия свободна от ненависти к Германии, от порабощающих чувств злобы и мести, от того отрицания ценного в духовной культуре врага, которое есть лишь
другая форма рабства.
Все
другие народы — низшие народы, не избранные, народы с обыкновенной, не мистической судьбой.
Но христианский мессианизм должен быть очищен от всего не христианского, от национальной гордости и самомнения, от сбивания на путь старого еврейского мессианизма, с одной стороны, и нового исключительного национализма — с
другой.
Славянская раса идет на смену
другим расам, уже сыгравшим свою роль, уже склоняющимся к упадку; это — раса будущего.
Такое пророческое чувствование не исключает великого избрания и предназначения
других народов; оно есть лишь продолжение и восполнение дел, сотворенных всеми народами христианского мира.
У него два лика: один обращен к охранению, к закрепощению национально-религиозного быта, выдаваемого за подлинное бытие, — образ духовной сытости, а
другой лик — пророческий, обращенный к граду грядущему, — образ духовного голода.
Противоречие и противоборство духовной сытости и духовного голода — основное для России, и из него объяснимы многие
другие противоречия России.
Духовный голод, пророческие предчувствия, мистическая углубленность на вершинах православия в иных сторонах нашего сектантства и раскола, в странничестве —
другой образ народной религиозной жизни.
И ужасно, что не только Розанов, но и
другие, призванные быть выразителями нашего национального сознания, тянут нас назад и вниз, отдаются соблазну пассивности, покорности, рабству у национальной стихии, женственной религиозности.
Нехорошо попрекать человека тем, что раньше он был
другим.
Это сознание фатально пользуется суждениями и оценками, взятыми из совсем
других областей, более для него привычных.
Национальность представлялась не самоценностью, а чем-то подчиненным
другим отвлеченным ценностям блага.
Задачи исторические, всегда конкретные и сложные, мы любили решать отвлеченно-социологически, отвлеченно-морально или отвлеченно-религиозно, т. е. упрощать их, сводить к категориям, взятым из
других областей.
Россия есть самостоятельная ценность в мире, не растворимая в
других ценностях, и эту ценность России нужно донести до божественной жизни.
Также интеллигенты
другого лагеря начали применять доктрины славянофильские и рассматривать ее исключительно с точки зрения православно-догматической.
Другим результатом войны для нашей интеллигенции должен быть переход от сознания по преимуществу отрицательного к сознанию положительному.
Но Россия новая, грядущая имеет связь с
другими, глубокими началами народной жизни, с душой России, и потому Россия не может погибнуть.
Восточный человек совсем не романтик и не мечтатель, его религиозность совсем
другого типа.
Но провинциализм есть
другая метафизика жизни.
Крайний централистический бюрократизм и крайний провинциализм — соотносительны и взаимно обусловливают
друг друга.
Россия погибает от централистического бюрократизма с одной стороны и темного провинциализма с
другой.
Одни считают у нас достаточным тот минимум мысли, который заключается в социал-демократических брошюрах,
другие — тот, который можно найти в писаниях святых отцов.
Национальность есть бытийственная индивидуальность, одна из иерархических ступеней бытия,
другая ступень, другой круг, чем индивидуальность человека или индивидуальность человечества, как некоей соборной личности.
Другого исторического пути нет, другой путь есть отвлеченность, пустота или чисто индивидуальный уход в глубь духа, в мир иной.
Весь мировой путь бытия есть сложное взаимодействие разных ступеней мировой иерархии индивидуальностей, творческое врастание одной иерархии в
другую, личности в нацию, нации в человечество, человечества в космос, космоса в Бога.
Национальное единство глубже единства классов, партий и всех
других преходящих исторических образований в жизни народов.
Реальность всечеловечества зависит от реальности России и
других национальностей.
Россия — великая реальность, и она входит в
другую реальность, именуемую человечеством, и обогащает ее, наполняет ее своими ценностями и богатствами.
И менее всего она означает вражду и ненависть к
другим народам.
Истина о положительной связи национальности и человечества может быть выражена и с
другой, противоположной стороны.
Национализм в идее не претендует на универсальность, единственность и исключительность, хотя на практике легко может дойти до отрицания и истребления
других национальностей.
Но мессианизм никогда не отрицает и биологически не истребляет
другие национальности, он их спасает, подчиняет своей вселенской идее.
Древнееврейский мессианизм — исключительный, прикованный к одной национальности и извергающий все
другие национальности.
Христианский народ может сознать себя народом богоносным, христианским, народом-Мессией среди народов, может ощутить свое особое религиозное призвание для разрешения судеб мировой истории, нимало не отрицая этим
другие христианские народы.
В XIX и XX веках мессианские и националистические переживания переплетаются, смешиваются и незаметно переходят
друг в друга.
Национализм, дошедший в своих притязаниях до отрицания
других национальных душ и тел, до невозможности всякого положительного общения с ними, есть эгоистическое самоутверждение, ограниченная замкнутость.
Национальность не может претендовать на исключительность и универсальность, она допускает
другие национальные индивидуальности и вступает с ними в общение.
Мессианизм принадлежит к совершенно
другому духовному порядку.
Национализм и мессианизм нимало не отрицают
друг друга, так как находятся в разных порядках.
Мессианизм не означает, что мы лучше
других и на большее можем притязать, а означает, что мы больше должны сделать и от большего способны отречься.
Эти начала разнокачествуют, но не исключают
друг друга, они сосуществуют.
Империализм не есть непременно разбухание одной какой-нибудь национальности, истребляющей всякую
другую национальность.
Другой задачей является освобождение угнетенных народностей.
Она до последней крайности обостряет все вопросы, связанные с империалистической и колониальной политикой, с отношениями европейских государств к
другим частям света, к Азии и Африке.
А кроме вопроса о Турции война ставит еще много
других вопросов, связанных с всемирно-исторической темой: Восток и Запад.
Цитаты из русской классики со словом «другой»
Если бы вы и он, оба, или хоть один из вас, были люди не развитые, не деликатные или дурные, оно развилось бы в обыкновенную свою форму — вражда между мужем и женою, вы бы грызлись между собою, если бы оба были дурны, или один из вас грыз бы
другого, а
другой был бы сгрызаем, — во всяком случае, была бы семейная каторга, которою мы и любуемся в большей части супружеств; она, конечно, не помешала бы развиться и любви к
другому, но главная штука была бы в ней, в каторге, в грызении друг друга.
Kapp сказал, что во всякой привязанности есть две стороны: одна любит,
другая позволяет любить себя, одна целует,
другая подставляет щеку. Это совершенно справедливо; и в нашей дружбе я целовал, а Дмитрий подставлял щеку; но и он готов был целовать меня. Мы любили ровно, потому что взаимно знали и ценили друг друга; но это не мешало ему оказывать влияние на меня, а мне подчиняться ему.
В кружке Анны Павловны напротив восхищались этими восторгами и говорили о них, как говорит Плутарх о древних. Князь Василий, занимавший всё те же важные должности, составлял звено соединения между двумя кружками. Он ездил к ma bonne amie [своему достойному другу] Анне Павловне и ездил dans le salon diplomatique de ma fille [в дипломатический салон своей дочери] и часто, при беспрестанных переездах из одного лагеря в
другой, путался и говорил у Элен то, чтò надо было говорить у Анны Павловны, и наоборот.
«В наших краях», извинения в фамильярности, французское словцо «tout court» и проч. и проч. — все это были признаки характерные. «Он, однакож, мне обе руки-то протянул, а ни одной ведь не дал, отнял вовремя», — мелькнуло в нем подозрительно. Оба следили друг за
другом, но, только что взгляды их встречались, оба, с быстротою молнии, отводили их один от
другого.
— Намеднись такая ли перестрелка в Вялицыне (так называлась усадьба Урванцовых) была — как только до убийства не дошло! — сообщал кто-нибудь из приезжих гостей. — Вышли оба брата в березовую рощу грибков посбирать. Один с одного конца взялся,
другой — с
другого. Идут задумавшись навстречу и не замечают друг друга. Как вдруг столкнулись. Смотрят друг дружке в глаза — он ли, не он ли? — никто не хочет первый дорогу дать. Ну, и пошло тут у них, и пошло…
Ассоциации к слову «другой»
Синонимы к слову «другой»
Предложения со словом «другой»
- Таким образом, возникновение конфликта предопределяется негативным восприятиемодной стороной действий другой стороны.
- И каждое оскорбление со стороны другого человека может побудить вас к трансформации и извлечению новых уроков.
- Совсем другое дело человек, который подъезжает к отелю в большой машине.
- (все предложения)
Сочетаемость слова «другой»
Значение слова «другой»
ДРУГО́Й, -а́я, -о́е. 1. Не такой, как этот (или как прежде), отличающийся от этого (или от прежнего); иной. (Малый академический словарь, МАС)
Все значения слова ДРУГОЙ
Афоризмы русских писателей со словом «другой»
- Желуди-то одинаковы, но когда вырастут из них молодые дубки — из одного дубка делают кафедру для ученого, другой идет на рамку для портрета любимой девушки, в из третьего дубка смастерят такую виселицу, что любо-дорого…
- Самая существенная разница между свадьбой и похоронами та, что на похоронах плачут немедленно, а после свадьбы только через год. Впрочем, иногда плачут и на другой день.
- Общество сачков-морализаторов; воров-морализаторов, бездельников-морализаторов — вот во что все больше превращаемся. Все друг друга воспитывают. Почти каждый не делает то, что обязан, и так, как обязан (почему — это уже вопрос экономической организации общества), но претензии к другим и друг к другу неимоверные.
- (все афоризмы русских писателей)
Дополнительно