Неточные совпадения
И лишь изредка прорывается в святоотеческом периоде христианства то сознание царственности человека, которое звучит в словах св. Григория Нисского: «Как в этой жизни
художники дают вид орудию соответственно его потребности, так наилучший
художник создал наше естество как некий сосуд, пригодный для царственной деятельности,
и по душевным преимуществам,
и самому телесному виду устроив его таким, каким нужно, чтобы царствовать.
Гениальность всегда есть качество человека, а не только
художника, ученого, мыслителя, общественного деятеля
и т. п.
Началом рождения людей служит ввержение семени в недра женской утробы, чтобы кость от костей
и плоть от плоти, быв восприняты невидимою силою, снова были образованы в другого человека тем же
художником…
И Творец мира воспринимается в аспекте великого
художника.
Идеал классически прекрасного, канонического, нормированного искусства стоит между творчеством
и бытием, отделяет
художника от жизни.
Но в кватроченто появляются болезненные
художники, раздвоенные, с тайным недугом, мешающим им до конца осуществить свои великие задачи, со странной
и трагической судьбой.
Трагическая судьба некоторых избранных
художников кватроченто может быть разгадана лишь при более глубоком проникновении в раздвоенную, не цельную душу кватроченто, душу, раздираемую противоборством стихий христианской
и языческой.
Трагическая судьба Боттичелли, величайшего
художника Возрождения, лишь в последние времена ставшего понятным
и близким нам, дает ключ к пониманию все еще не разгаданной тайны Возрождения.
Боттичелли — самый прекрасный, волнующий, поэтический
художник Возрождения
и самый болезненный, раздвоенный, никогда не достигавший классической завершенности.
Когда Боттичелли был великим
художником языческого Возрождения
и писал своих Венер для Лоренцо Великолепного, он не был выразителем классической языческой стихии.
Боттичелли — не совершенный
художник, менее совершенный, чем Джотто, с одной стороны,
и чем Рафаэль — с другой.
И все же Боттичелли самый прекрасный, самый близкий
и волнующий
художник Возрождения.
Реализм как направление давит
и угашает творческие порывы
художника.
И если реалисты XIX века бывали великими
художниками, то потому только, что направление в искусстве вообще мало имеет значения,
и за их временной реалистической оболочкой светила красота вечного искусства
и вечного творческого акта.
В не меньшей степени они были мистиками
и прежде всего были гениальными
художниками.
Творческий акт
художника по сущности своей есть непослушание «миру сему»
и его уродству.
В этом, думается мне, призвание
художника: разрешить души от пут жизни
и давать голос молчанию внутри нас, чтобы мы слушали его
и открывались себе.
Теургия
и есть последняя свобода искусства, внутренно достигнутый предел творчества
художника.
Изменялись краски этого волшебного узора, который он подбирал как
художник и как нежный влюбленный, изменялся беспрестанно он сам, то падая в прах к ногам идола, то вставая и громя хохотом свои муки и счастье.
Неточные совпадения
Вронский
и Анна тоже что-то говорили тем тихим голосом, которым, отчасти чтобы не оскорбить
художника, отчасти чтобы не сказать громко глупость, которую так легко сказать, говоря об искусстве, обыкновенно говорят на выставках картин.
Невыносимо нагло
и вызывающе подействовал на Алексея Александровича вид отлично сделанного
художником черного кружева на голове, черных волос
и белой прекрасной руки с безыменным пальцем, покрытым перстнями.
Анна вышла ему навстречу из-за трельяжа,
и Левин увидел в полусвете кабинета ту самую женщину портрета в темном, разноцветно-синем платье, не в том положении, не с тем выражением, но на той самой высоте красоты, на которой она была уловлена
художником на портрете.
С таким выражением на лице она была еще красивее, чем прежде; но это выражение было новое; оно было вне того сияющего счастьем
и раздающего счастье круга выражений, которые были уловлены
художником на портрете.
— Как же! мы виделись у Росси, помните, на этом вечере, где декламировала эта итальянская барышня — новая Рашель, — свободно заговорил Голенищев, без малейшего сожаления отводя взгляд от картины
и обращаясь к
художнику.