Уже нельзя отказываться от бремени свободы,
христианское человечество слишком для этого старо, слишком не только зрело, но и перезрело.
Христианское человечество в истории своей не осуществляло любви, благодатной жизни в Духе, оно жило под законом природного мира, и великие подвижники его учили ожесточить сердце свое, чтобы победить греховные страсти [Св. Исаак Сирианин говорит: «Кто всех равно любит по состраданию и безразлично, тот достиг совершенства» («Св.
Неточные совпадения
Через Ницше новое
человечество переходит от безбожного гуманизма к гуманизму божественному, к антропологии
христианской.
Христианская мистерия искупления на известной ступени развития
человечества объективируется, представляется внеположной, трансцендентной человеку и его внутреннему духовному пути [Всем сердцем, всею мыслью, всеми действиями, т. е. всеми силами и способностями всех сынов человеческих совершаемое, и есть исполнение этого завета Христа — Сына Божия и вместе Сына Человеческого» (с. 32).
Не раз уже было говорено здесь, что
христианская любовь совсем не была еще раскрыта
человечеством в религии искупления.
В
христианской любви, не стеклянной, не отвлеченной, есть отблеск небесной эротики, есть направление на все
человечество и на весь мир энергии пола.
В моральном сознании нового
человечества есть творческие ценности, которые не были раскрыты в
христианской морали.
Всякая
христианская теократия была ложной и насильственной задержкой жизни во внешней ограде церковности, задержкой, мешающей свободному откровению
человечества, свободному его воссоединению с Богом [Кн. Е. Трубецкой в своем «Миросозерцании Вл. С. Соловьева» прекрасно показал несостоятельность всякой теократии, ее нехристианскую природу.].
Церковь Петрова, церковь религиозной опеки малых сих, религиозного водительства младенцев, за которых вечно боязно, уже сделала свое дело в мире и сохранила
христианскую святыню для широких народных масс до последних, зрелых времен
человечества.
Христианское возрождение нового, в Духе созревшего
человечества, выходящего из эпохи детского страха и опеки, может стоять лишь под знаком не церкви Петровой, а Иоанновой церкви и Иоаннова мистического предания.
И хотя невозможен в
христианском человечестве исключительный национальный мессианизм, отрицающий саму идею человечества, мессианизм ветхозаветный, но возможен преображенный новозаветный мессианизм, исходящий от явления Мессии всему человечеству и всему миру.
Мне часто приходило в голову, что если бы люди церкви, когда
христианское человечество верило в ужас адских мук, грозили отлучением, лишением причастия, гибелью и вечными муками тем, которые одержимы волей к могуществу и господству, к богатству и эксплуатации ближних, то история сложилась бы совершенно иначе.
Но если
христианское человечество соединится для общего братского дела победы над смертью и всеобщего воскресения, то оно может избежать фатального конца мира, явления антихриста, страшного суда и ада.
Неточные совпадения
Апокалиптические пророчества условны, а не фатальны, и
человечество, вступив на путь
христианского «общего дела», может избежать разрушения мира, Страшного суда и вечного осуждения.
О. Конт был не только верующий по своей психологической природе, но и настоящий мистик: он верил в
человечество, которое сближалось для него с вечной женственностью
христианской мистики, и кончил построением позитивной религии
человечества с культом, напоминающим католичество.
В безрелигиозном сознании нового
человечества древние чаяния Царства Божьего смешались с чаяниями царства князя этого мира; обетования второго пришествия Христа затмились
христианскими же обетованиями о пришествии земного бога — врага Христова.
Индийская идея метемпсихоза чужда и противна
христианскому сознанию, так как противоречит религиозному смыслу земной истории
человечества, в которой совершается искупление и спасение мира, являлся Бог в конкретном образе человека, в которой Христос был единственной, неповторимой точкой сближения и соединения Бога и
человечества.
Этот трагизм
христианской истории в том коренился, что
христианская религия все еще не была полным откровением, что не наступили еще времена для раскрытия положительной религиозной антропологии, монистической правды о земной судьбе
человечества.