Неточные совпадения
Творческая, активная
природа философского познания чувствовалась в полете гения, но придавлена была всеобщим послушанием необходимости, связанным, как будет видно, глубочайшими
религиозными причинами.
Паскаль, у которого было гениальное чувство антиномичности
религиозной жизни, понимал, что все христианство связано с этой двойственностью человеческой
природы.
Религиозная антропология отцов и учителей Церкви ограниченна, она не вмещает творческой тайны человеческой
природы.
Человек, целиком еще пребывающий в
религиозных эпохах закона и искупления, не сознает свободы своей творческой
природы, он хочет творить по закону и для искупления, ищет творчества как послушания.
В
религиозные эпохи закона и искупления нравственная сторона человеческой
природы должна была преобладать над стороной эстетической и познавательной.
Религиозное сознание было заполнено тайной искупления человеческой
природы, но тайна самой искупаемой человеческой
природы была закрыта.
Без момента аскетического, т. е. преодоления низшей
природы во имя высшей, победы над «миром сим» во имя мира иного,
религиозная и мистическая жизнь немыслима.
Природа гениальности —
религиозная, ибо в ней есть противление цельного духа человека «миру сему», есть универсальное восприятие «мира иного» и универсальный порыв к иному.
И в глубь мистики нужно уйти от периферической церковности не только для оживления
религиозной жизни, но и для того, чтобы исследовать
природу той мистики, которая, быть может, должна быть отвергнута.
Ныне человечество созрело для новой
религиозной жизни не потому, что стало совершенным и безгрешным, не потому, что исполнило все заветы Петровой церкви, но потому, что сознание человека на вершине культуры достигло зрелой и конечной остроты и
природа человека раздвоилась до обнаружения последних своих первооснов.
Совершив, в силу роковой ограниченности своей, ошибку в оценке частных проявлений теократического принципа, оно осталось вполне правым в общем определении
религиозной природы власти, и его прозрения заслуживают здесь глубокого, проникновенного внимания.
И вот я утверждаю, что в основе русской революции, разыгравшейся в полуазиатской, полуварварской стихии и в атмосфере разложившейся войны, лежит религиозный факт, связанный с
религиозной природой русского народа.
Неточные совпадения
Но слова о ничтожестве человека пред грозной силой
природы, пред законом смерти не портили настроение Самгина, он знал, что эти слова меньше всего мешают жить их авторам, если авторы физически здоровы. Он знал, что Артур Шопенгауэр, прожив 72 года и доказав, что пессимизм есть основа
религиозного настроения, умер в счастливом убеждении, что его не очень веселая философия о мире, как «призраке мозга», является «лучшим созданием XIX века».
Эта анархическая русская
природа нашла себе типическое выражение в
религиозном анархизме Льва Толстого.
Второе: что «уголовная и судно-гражданская власть не должна принадлежать церкви и несовместима с
природой ее и как божественного установления, и как союза людей для
религиозных целей» и наконец, в-третьих: что «церковь есть царство не от мира сего»…
Но и этого мало, он закончил утверждением, что для каждого частного лица, например как бы мы теперь, не верующего ни в Бога, ни в бессмертие свое, нравственный закон
природы должен немедленно измениться в полную противоположность прежнему,
религиозному, и что эгоизм даже до злодейства не только должен быть дозволен человеку, но даже признан необходимым, самым разумным и чуть ли не благороднейшим исходом в его положении.
В этом натуральном таинстве происходит социализация того, что по
природе своей неуловимо для общества, неуловимо и для церкви как внешнего
религиозного общества.