Неточные совпадения
В глубине всякой подлинной религии и всякой подлинной
мистики есть жажда преодоления «мира» как низшего бытия, победа над «миром», и, следовательно, есть аскетика как
путь к этому преодолению и этой победе.
Путь аскетики сам по себе не есть
путь творческий, и аскетические экстазы святых и
мистиков — экстазы возврата к Богу, видения божественного света, а не творчества нового мира, невиданной жизни.
Опыт творческого экстаза как религиозного
пути не раскрыт еще ни в сознании святоотеческом, ни в сознании старых
мистиков.
Почти непостижимо, какими
путями аскетическая
мистика переродилась в это консервативное, косное жизнеустроение «мира сего».
Мистический
путь отрешенности у Экхардта близок Плотину и Псевдо-Дионисию Ареопагиту и
мистике Индии.
Католическая
мистика насквозь чувственна, в ней есть томление и мление, для нее чувственное воображение есть
путь.
Православная
мистика не чувственна, чувственность считает «прелестью», отвергает воображение, как ложный
путь.
Теософия хочет привести современного человека к
мистике и религии без жертвы, без отречения, по направлению наименьшего сопротивления,
путем эволюционным, а не катастрофическим.
Неточные совпадения
В прошлом можно установить три типа
мистики:
мистика индивидуального
пути души к Богу, это наиболее церковная форма;
мистика гностическая, которую не следует отождествлять с гностиками-еретиками первых веков, эта
мистика обращена не к индивидуальной только душе, но также к жизни космической и божественной;
мистика пророческая и мессианская — это
мистика сверхисторическая и эсхатологическая, предела конца.
Христианство, употреблявшее это слово в более строгом смысле, называло
мистикой лишь
путь души, который вел к соединению с Богом.
Именно те, которые переносят веру и
мистику исключительно в субъективную действительность человеческого духа, те, которые отрицают мистическую реальность бытия и
пути соединения с ней, отрицают чудесную тайну преосуществления в мире объективном, в мировой душе, те должны быть признаны рационалистами.
Не реальна и не подлинна та
мистика, которая достигает преображения
путем превращения в иллюзию и призрак всякого объективного бытия,
путем отсечения темных переживаний от бремени бытийственности.
Слишком часто забывают, что
мистика есть дисциплина, что
путь к мистическому экстазу не есть
путь хаоса и тьмы, а просветления и оформления.