Образ и подобие Божье все же сохранилось в человеке, и в мужчине и в женщине,
человек остался в корне своем существом бисексуальным, андрогиническим.
Неточные совпадения
Высшее самосознание
человека необъяснимо из природного мира и
остается тайной для этого мира.
Он сдержал все эти твари силою Своею, и по благоутробию и благости Своей не дал им тотчас устремиться против
человека, и повелел, чтобы тварь
оставалась в подчинении ему и, сделавшись тленною, служила тленному
человеку, для которого создана, с тем, чтоб, когда
человек опять обновится и сделается духовным, нетленным и бессмертным, и вся тварь, подчиненная Богом
человеку в работу ему, освободилась от сей работы, обновилась вместе с ним и сделалась нетленною и как бы духовною» [См. «Слова преподобного Симеона Нового Богослова».
Гибнет лишь детская наука Библии, наивная библейская астрономия, геология и биология, но
остается в силе религиозная библейская истина о
человеке.
В Абсолютном
Человеке человеческая природа
остается в высших, божественных сферах бытия, в то время как в падшем природном
человеке она погружается в низшие сферы бытия, чтобы поднять падшего
человека в высшие сферы.
Но в сознании святоотеческом
остается еще языческая раздельность
человека и Божества.].
Остается бесконечная дистанция между
человеком и Богом.
Положительная антропология все еще
остается ветхоязыческой, т. е. учат о природном
человеке, о ветхом Адаме.
Когда божественное начало открывается в
человеке, то
человек перестает существовать и
остается одно Божество, Единое.
Но и в этом случае только перемещается половая энергия
человека —
человек все же
остается половым существом.
Когда говорят, что
человек победил в себе пол силой духовного творчества, то в этой формулировке
остаются на поверхности явления.
Пол связан с тайной самого бытия
человека, и потому он
оставался наиболее прикрытым.
Культ вечной женственности все еще
остается в пределах старого
человека, в котором отделилось женственное и противоположилось ему, т. е. до нового рождения.
Без понятия андрогина
остается непонятной центральная идея религии — идея образа и подобия Божия» [Там же, с. 190–191.]. «Небесная София (идея) была помощницей первозданного
человека, не бывшего ни мужчиной, ни женщиной; через свой союз с нею — который, следовательно, не мог быть половым — он и должен был упрочить андрогина и уничтожить в себе возможность стать мужчиною или женщиною.
Магическая природа этих технических сил
остается закрытой для современного
человека.
Путем метода сосредоточивания
человек делается обладателем мировой силы (Праны) и может управлять миром, но он перестает существовать как самость,
остается лишь мировая божественная сила.
Остается вопросом, признает ли господствующее теософическое и оккультическое сознание первочеловека Адама, происшедшего из Бога, а не из эволюции мира, или считает
человека лишь сложным результатом мировой эволюции.
Христианство
осталось незаконченным откровением об абсолютном значении и призвании
человека.
— Боже мой! — говорил Райский, возвращаясь к себе и бросаясь, усталый и телом и душой, в постель. — Думал ли я, что в этом углу вдруг попаду на такие драмы, на такие личности? Как громадна и страшна простая жизнь в наготе ее правды и как
люди остаются целы после такой трескотни! А мы там, в куче, стряпаем свою жизнь и страсти, как повара — тонкие блюда!..
Неточные совпадения
Хлестаков (защищая рукою кушанье).Ну, ну, ну… оставь, дурак! Ты привык там обращаться с другими: я, брат, не такого рода! со мной не советую… (Ест.)Боже мой, какой суп! (Продолжает есть.)Я думаю, еще ни один
человек в мире не едал такого супу: какие-то перья плавают вместо масла. (Режет курицу.)Ай, ай, ай, какая курица! Дай жаркое! Там супу немного
осталось, Осип, возьми себе. (Режет жаркое.)Что это за жаркое? Это не жаркое.
Артемий Филиппович.
Человек десять
осталось, не больше; а прочие все выздоровели. Это уж так устроено, такой порядок. С тех пор, как я принял начальство, — может быть, вам покажется даже невероятным, — все как мухи выздоравливают. Больной не успеет войти в лазарет, как уже здоров; и не столько медикаментами, сколько честностью и порядком.
Пропали
люди гордые, // С уверенной походкою, //
Остались вахлаки, // Досыта не едавшие, // Несолоно хлебавшие, // Которых вместо барина // Драть будет волостной.
Стародум. Как! А разве тот счастлив, кто счастлив один? Знай, что, как бы он знатен ни был, душа его прямого удовольствия не вкушает. Вообрази себе
человека, который бы всю свою знатность устремил на то только, чтоб ему одному было хорошо, который бы и достиг уже до того, чтоб самому ему ничего желать не
оставалось. Ведь тогда вся душа его занялась бы одним чувством, одною боязнию: рано или поздно сверзиться. Скажи ж, мой друг, счастлив ли тот, кому нечего желать, а лишь есть чего бояться?
Но какими бы именами ни прикрывало себя ограбление, все-таки сфера грабителя
останется совершенно другою, нежели сфера сердцеведца, ибо последний уловляет
людей, тогда как первый уловляет только принадлежащие им бумажники и платки.