Антропологическое откровение творческой эпохи и будет завершенным откровением богочеловечества, совершенным раскрытием в мировой
жизни Христа, соединяющего с человечеством.
Неточные совпадения
Как религиозно примирить творческие ценности
жизни с единоспасающей и абсолютной ценностью евангельской вести о спасении и искуплении через
Христа — Спасителя и Искупителя?
Творчество человека в Духе, в высшей духовной
жизни, так же уготовляет второе пришествие
Христа, как земля-Богоматерь уготовила первое Его пришествие.
С
Христом прекращается самодержавие Бога, ибо сыновний Богу человек призывается к непосредственному участию в божественной
жизни.
Мистическое учение Бёме о человеке как андрогине делает понятным, почему Иисус
Христос, абсолютный и совершенный человек, не знал женщины и, по-видимости, не осуществил в своей
жизни тайны брака.
Никогда еще не было сознано окончательно, что религия
Христа обязывает признать «естественную»
жизнь пола ненормальной, «естественный» сексуальный акт — извращением.
В андрогинизме разгадка той тайны, что в Абсолютном Человеке —
Христе не было видимой нам
жизни пола, так как в лике Его не было распадения, рождающего нашу земную
жизнь пола.
Описания его религиозных прозрений в тюрьме — изумительны, покорность воле Божьей этого авантюриста и скандалера, убивавшего людей направо и налево, потрясает [Бенвенуто Челлини описывает, как в замке св. Ангела ему «явился
Христос, распятый на кресте, столь же сияющий золотом, как и самое солнце» («
Жизнь Бенвенуто Челлини, им самим рассказанная», изд. Ледерле, т. 1, с. 327).
Таким откровением
жизни в Духе
Христовом, не знающем тяготы и бремени общественности этого мира, была
жизнь св. Франциска Ассизского — величайший факт христианской истории после
жизни Самого Иисуса
Христа [Особенно рекомендую книгу Иергенсена о св. Франциске, передающую поэзию умбрийской религиозности.
Церковь есть свободная
жизнь в Духе
Христовом.
Церковность закрывала для человека героический, горный, жертвенный путь самого
Христа, она снимала с человека бремя ответственности и обеспечивала духовную
жизнь, в которой «минует чаша сия».
Любовь осталась эзотерической, невыявленной тайной религии
Христа, мистическим ее преданием, приоткрывавшимся лишь в
жизни немногих избранников.
Религиозное противление третьей творческой эпохи хочет перманентного, бесконечного искупления, противится конечному Исходу мировой
жизни и явлению
Христа грядущего,
Христа мощного и прославленного.
Я, возбуждённый, стал рассказывать ему о
жизни Христа. Он слушал сначала со вниманием, потом оно постепенно ослабевало и, наконец, заключилось зевком.
Неточные совпадения
Разумеется, есть выражение чиновника в Пилате и жалости в
Христе, так как один олицетворение плотской, другой духовной
жизни.
— Вы вступаете в пору
жизни, — продолжал священник, — когда надо избрать путь и держаться его. Молитесь Богу, чтоб он по своей благости помог вам и помиловал, — заключил он. «Господь и Бог наш Иисус
Христос, благодатию и щедротами своего человеколюбия, да простит ти чадо»… И, окончив разрешительную молитву, священник благословил и отпустил его.
Эта живость, эта совершенная извращенность мальчика начала сказываться на восьмом году его
жизни; тип рыцаря причудливых впечатлений, искателя и чудотворца, т. е. человека, взявшего из бесчисленного разнообразия ролей
жизни самую опасную и трогательную — роль провидения, намечался в Грэе еще тогда, когда, приставив к стене стул, чтобы достать картину, изображавшую распятие, он вынул гвозди из окровавленных рук
Христа, т. е. попросту замазал их голубой краской, похищенной у маляра.
— Господа! — возгласил он с восторгом, искусно соединенным с печалью. — Чего можем требовать мы, люди, от
жизни, если даже боги наши глубоко несчастны? Если даже религии в их большинстве — есть религии страдающих богов — Диониса, Будды,
Христа?
«Что может внести в
жизнь вот такой хитренький, полуграмотный человечишка? Он — авторитет артели, он тоже своего рода «объясняющий господин». Строит дома для других, — интересно: есть ли у него свой дом? Вообще — «объясняющие господа» существуют для других в качестве «учителей
жизни». Разумеется, это не всегда паразитизм, но всегда — насилие, ради какого-нибудь
Христа, ради системы фраз».