Неточные совпадения
Творческая, активная природа философского познания чувствовалась в полете
гения, но придавлена
была всеобщим послушанием необходимости, связанным, как
будет видно, глубочайшими религиозными причинами.
И вот я спрашиваю: для судьбы России, для судьбы мира, для целей Промысла Божьего лучше ли
было бы, если бы в России в начале XIX века жили не великий святой Серафим и великий
гений Пушкин, а два Серафима, два святых — святой Серафим в губернии Тамбовской и святой Александр в губернии Псковской?
Серафиму, он не
был бы
гением, не
был бы поэтом, не
был бы творцом.
Лучше
было бы для божественных целей, чтобы в России жили два святых, а не один святой и один гений-поэт.
Дело Пушкина не может
быть религиозно оценено, ибо гениальность не признается путем духовного восхождения, творчество
гения не считается религиозным деланием.
Россия в этом случае лишилась бы величайшего своего
гения, обеднела бы творчеством, но творчество
гения есть лишь обратная сторона греха и религиозной немощи.
В творчестве
гения есть как бы жертва собой.
Творчество
гения есть не «мирское», а «духовное» делание.
И горе, если бы не
был нам дан свыше
гений Пушкина, и несколько святых не могло бы в этом горе утешить.
Пушкин
был обреченным гением-творцом, и он не только не мог
быть святым, но и не должен, не смел им
быть.
Даже те
гении, жизнь которых сложилась внешне счастливо, как, напр., Гёте и Л. Толстой, внутренно
были близки к самоубийству и не знали безопасного устроения.
Есть натуры гениальные по онтологической своей природе, по творческой своей неприспособленности к «миру сему», хотя и не
гении.
Гений есть соединение гениальной природы с специфическим талантом.
Гений может жить специфизированной сексуальной жизнью, он может предаваться и самым крайним формам разврата, но гениальность в нем
будет вопреки такому направлению половой энергии, и в его родовой стихии, в его рождающем поле всегда неизбежен трагический надлом.
Он не
гений потому, что не
было в нем универсального восприятия вещей, не
было этой переходящей за грани мира тоски.
Гении творили, но недостаточно
были; святые
были, но мало творили.
Всего, что знал еще Евгений, // Пересказать мне недосуг; // Но в чем он истинный
был гений, // Что знал он тверже всех наук, // Что было для него измлада // И труд, и мука, и отрада, // Что занимало целый день // Его тоскующую лень, — // Была наука страсти нежной, // Которую воспел Назон, // За что страдальцем кончил он // Свой век блестящий и мятежный // В Молдавии, в глуши степей, // Вдали Италии своей.
— Позвольте. Конечно, не всякому они доступны, и человеку свойственно ошибаться. Однако вы, вероятно, согласитесь со мною, что, например, Ньютон открыл хотя некоторые из этих основных законов. Он
был гений, положим; но открытия гениев тем и велики, что становятся достоянием всех. Стремление к отысканию общих начал в частных явлениях есть одно из коренных свойств человеческого ума, и вся наша образованность…
На такой странный вопрос, конечно, мы отвечали утвердительно, потому что Петрусь писал бегло, четко и чисто — он
был гений во всем — я тоже, как ни писал, но все же писал и мог мною написанное читать.
Неточные совпадения
Зло порождает зло; первое страдание дает понятие о удовольствии мучить другого; идея зла не может войти в голову человека без того, чтоб он не захотел приложить ее к действительности: идеи — создания органические, сказал кто-то: их рождение дает уже им форму, и эта форма
есть действие; тот, в чьей голове родилось больше идей, тот больше других действует; от этого
гений, прикованный к чиновническому столу, должен умереть или сойти с ума, точно так же, как человек с могучим телосложением, при сидячей жизни и скромном поведении, умирает от апоплексического удара.
Был бы благороден, а прочее все можно приобрести талантами, знанием, рассудком,
гением!
Что ж, по-моему, это только
гений притворства и находчивости,
гений юридического отвода, — а стало
быть, нечему особенно удивляться!
Гениальные люди из миллионов, а великие
гении, завершители человечества, может
быть, по истечении многих тысячей миллионов людей на земле.
Пускай в Молчалине ум бойкий,
гений смелый, // Но
есть ли в нем та страсть? то чувство? пылкость та?