Неточные совпадения
С одной стороны, я переживаю все события моей эпохи, всю судьбу мира как события, происходящие со мной, как собственную судьбу, с другой стороны, я мучительно переживаю чуждость мира, далекость всего, мою неслиянность
ни с
чем.
Если бы я писал дневник, то, вероятно, постоянно записывал в него слова: «Мне было это чуждо, я
ни с
чем не чувствовал слияния, опять, опять тоска по иному, по трансцендентному».
Он
ни от
чего не мог испытать удовлетворения.
Я тоже почти
ни от
чего не могу испытать удовлетворения и именно вследствие силы воображения.
Я никогда не мог примириться
ни с
чем преходящим, временным, тленным, существующим лишь на короткий миг.
Я во всем участвовал как бы издалека, как посторонний,
ни с
чем не сливался.
Иногда мне казалось,
что я
ни в ком не нуждаюсь.
Для моего отношения к миру «не-я», к социальной среде, к людям, встречающимся в жизни, характерно,
что я никогда ничего не добивался в жизни, не искал успеха и процветания в каком бы то
ни было отношении.
Я
ни от
чего не чувствовал полного удовлетворения, в глубине считая его греховным.
Это, конечно, совсем не значит,
что я не хотел учиться у других, у всех великих учителей мысли, и
что не подвергался никаким влияниям, никому
ни в
чем не был обязан.
Врач, делающий операцию больному, менее страдает,
чем тот, кто лишь исходит от жалости к больному,
ни в
чем ему не помогая.
Когда мне рассказывали о любви, носящей нелегальный характер, то я всегда говорил,
что это никого не касается,
ни меня,
ни того, кто рассказывает, особенно его не касается.
Мне казалось,
что я
ни с кем ничего общего не имею.
Самое же главное,
что мне свойственно абсолютно равное отношение ко всем людям, я
ни к кому не относился свысока.
Это произошло после того, как был низвержен и вытеснен из жизни весь верхний культурный слой, все творцы русского ренессанса оказались
ни к
чему ненужными и в лучшем случае к ним отнеслись с презрением.
Многие находили,
что у меня есть психологические способности и умение разбираться в людях, я не склонен
ни к иллюзиям очарования,
ни к разочарованию и низвержению предметов увлечения.
Это А. Белый, В. Иванов в самом характерном для него и даже А. Блок, несмотря на то,
что он не склонен был
ни к каким идеологиям, молодежь, группировавшаяся вокруг издательства «Мусагет», антропософы.
И это пережитое мгновение я не называю резким обращением, потому
что до этого я не был
ни скептиком,
ни материалистом,
ни атеистом,
ни агностиком, и после этого у меня не были сняты внутренние противоречия, не наступило полного внутреннего покоя и не перестала меня мучить сложная религиозная проблематика.
Если бы я во
что бы то
ни стало стоял за наименование, то я бы ему ответил: «Твой критерий формально верный, но ошибка твоя в утверждении,
что православие это ты, православие это не ты, а я».
Эпиграфом своей книги «Смысл творчества» я взял из Ангелуса Силезиуса: «Ich weiss dass ohne mich Gott nicht ein Nu kann leben, werd ich zu nicht, er muss von Noth den Geist aufgeben» [«Я знаю,
что без меня Бог не может прожить
ни одного мгновения, превратись я в ничто, он, лишившись меня, испустит дух» (нем.).].
Но куда я
ни пробую сесть, мне всюду говорят,
что свободного для меня места нет.
Он, между прочим, говорил,
что не следует рассчитывать
ни на какие интервенции и военные насилия для свержения большевизма, а исключительно на духовный переворот внутри русского народа.
Я признавал,
что творческие дары даны человеку Богом, но в творческие акты человека привходит элемент свободы, не детерминированный
ни миром,
ни Богом.
Как это
ни странно, но я себя внутренне лучше почувствовал в советский период, после октябрьского переворота,
чем в лето и осень 17 года.
Очень выраженной чертой моего характера является то,
что в катастрофические и опасные минуты жизни я никогда не чувствую подавленности, не испытываю
ни малейшего испуга, наоборот, я испытываю подъем и склонен переходить в наступление.
Люди часто замечали,
что я как будто бы в них не нуждаюсь и, может быть,
ни в ком не нуждаюсь, хотя всегда готов обогатить свое знание.
Поразительно,
что в какие бы углы мира русские
ни попали, как это случилось в эмиграции, они объединяются, группируются, образуют русские организации, устраивают собрания.
У меня всегда была большая чуткость ко всем направлениям и системам мысли, особенно к тоталитарным, способность вживаться в них. Я с большой чуткостью мог вжиться в толстовство, буддизм, кантианство, марксизм, ницшеанство, штейнерианство, томизм, германскую мистику, религиозную ортодоксию, экзистенциальную философию, но я
ни с
чем не мог слиться и оставался самим собой.
Я говорил уже,
что никогда не мог примириться
ни с
чем тленным и преходящим, всегда жаждал вечного и только вечное казалось мне ценным.
Несмотря на скрытность моего характера, я
ни сознательно,
ни бессознательно не задавался целью скрывать себя в своей мысли и писать обратное тому,
что я есть в своей глубине.
Я никогда не соглашался сделаться частью
чего бы то
ни было.
Я удержался в жизни,
ни на
что не опираясь, кроме искания божественной истины.
И это по той причине,
что я не мог испытать удовлетворения
ни от
чего,
что не вечно,
что есть дробная часть времени.
Я все-таки чувствую себя довольно несчастным, несчастным не по внешней своей судьбе, а по внутренней своей конструкции, по невозможности испытать удовлетворение, по непреодолимым противоречиям, по нелюбви
ни к
чему конечному, по склонности к тоске, по постоянному беспокойству.
Неточные совпадения
Хлестаков (защищая рукою кушанье).Ну, ну, ну… оставь, дурак! Ты привык там обращаться с другими: я, брат, не такого рода! со мной не советую… (Ест.)Боже мой, какой суп! (Продолжает есть.)Я думаю, еще
ни один человек в мире не едал такого супу: какие-то перья плавают вместо масла. (Режет курицу.)Ай, ай, ай, какая курица! Дай жаркое! Там супу немного осталось, Осип, возьми себе. (Режет жаркое.)
Что это за жаркое? Это не жаркое.
Городничий. Эк куда хватили! Ещё умный человек! В уездном городе измена!
Что он, пограничный,
что ли? Да отсюда, хоть три года скачи,
ни до какого государства не доедешь.
Городничий (бьет себя по лбу).Как я — нет, как я, старый дурак? Выжил, глупый баран, из ума!.. Тридцать лет живу на службе;
ни один купец,
ни подрядчик не мог провести; мошенников над мошенниками обманывал, пройдох и плутов таких,
что весь свет готовы обворовать, поддевал на уду. Трех губернаторов обманул!..
Что губернаторов! (махнул рукой)нечего и говорить про губернаторов…
Почтмейстер.
Ни се
ни то; черт знает
что такое!
А вы — стоять на крыльце, и
ни с места! И никого не впускать в дом стороннего, особенно купцов! Если хоть одного из них впустите, то… Только увидите,
что идет кто-нибудь с просьбою, а хоть и не с просьбою, да похож на такого человека,
что хочет подать на меня просьбу, взашей так прямо и толкайте! так его! хорошенько! (Показывает ногою.)Слышите? Чш… чш… (Уходит на цыпочках вслед за квартальными.)