Неточные совпадения
Но
философия моя была, как теперь
говорят, экзистенциальна, она выражала борения моего духа, она была близка к жизни, жизни без кавычек.
Я
говорил уже, что читал «Критику чистого разума» Канта и «
Философию духа» Гегеля, когда мне было четырнадцать лет.
В период, о котором я
говорю, я выпустил книгу «
Философия свободы», еще несовершенный эскиз моей
философии свободы.
Уже раньше, как я
говорил, я написал «
Философию свободы».
Даже когда французы
говорили об экзистенциальной
философии, то
говорили об экзистенциальной
философии у Кирхегардта, у Гейдеггера или Ясперса.
За это мне прощали «гностические», как любили
говорить, уклоны моей религиозной
философии, мои недостаточно ортодоксальные мысли о свободе и творчестве человека.
Я шутя
говорил, что тут обнаружилось почтение немцев к
философии.
Неточные совпадения
— Я думаю, — сказал Константин, — что никакая деятельность не может быть прочна, если она не имеет основы в личном интересе. Это общая истина, философская, — сказал он, с решительностью повторяя слово философская, как будто желая показать, что он тоже имеет право, как и всякий,
говорить о
философии.
Катавасов очень любил
говорить о
философии, имея о ней понятие от естественников, никогда не занимавшихся
философией; и в Москве Левин в последнее время много спорил с ним.
Так проводили жизнь два обитателя мирного уголка, которые нежданно, как из окошка, выглянули в конце нашей поэмы, выглянули для того, чтобы отвечать скромно на обвиненье со стороны некоторых горячих патриотов, до времени покойно занимающихся какой-нибудь
философией или приращениями на счет сумм нежно любимого ими отечества, думающих не о том, чтобы не делать дурного, а о том, чтобы только не
говорили, что они делают дурное.
Снова вспомнилось, каким индюком держался Тагильский в компании Прейса. Вероятно, и тогда уже он наметил себе путь в сенат. Грубоватый Поярков сказал ему: «Считать — нужно, однако, не забывая, что посредством бухгалтерии революцию не сделаешь». Затем он
говорил, что особенное пристрастие к цифрам обнаруживают вульгаризаторы Маркса и что Маркс не просто экономист, а основоположник научно обоснованной
философии экономики.
Диомидов выпрямился и, потрясая руками, начал
говорить о «жалких соблазнах мира сего», о «высокомерии разума», о «суемудрии науки», о позорном и смертельном торжестве плоти над духом. Речь его обильно украшалась словами молитв, стихами псалмов, цитатами из церковной литературы, но нередко и чуждо в ней звучали фразы светских проповедников церковной
философии: