Неточные совпадения
Проблему
времени я считаю основной проблемой
философии, особенно
философии экзистенциальной.
Характерно, что во
время моего духовного пробуждения в меня запала не Библия, а
философия Шопенгауера.
В то
время,
время довольно интенсивной интеллектуальной жизни в московских философских кружках, я пытался найти традицию русской
философии.
Со
времени появления книг Гейдеггера и Ясперса, и особенно Сартра во Франции экзистенциальная
философия стала модной.
Философия нового
времени, начиная с Декарта, была в известном смысле более христианской, чем средневековая схоластическая
философия.
В
философии нового
времени христианство проникает в мысль, и это выражается в перенесении центральной роли с космоса на человека, в преодолении наивного объективизма и реализма, в признании творческой роли субъекта, в разрыве с догматическим натурализмом.
За это
время я начал писать, написал свою первую статью и первую книгу «Субъективизм и индивидуализм в общественной
философии».
Первая книга «Субъективизм и индивидуализм в общественной
философии» с большим предисловием П. Струве, который тоже совершенно повернул к идеализму и спиритуализму, отражала мое миросозерцание того
времени, но недостаточно выражала более интимные стороны моего отношения к жизни.
Деятели Французской революции вдохновлялись идеями Ж.Ж. Руссо и
философии XVI-XVII века, были на высоте передовой мысли того
времени (это независимо от ее оценки по существу).
Я был очень сосредоточен на проблемах
философии истории и думал, что
время очень благоприятствовало историософической мысли.
Проблема
времени, парадокс
времени лежит в основе эсхатологической
философии истории.
Неточные совпадения
Одно
время, читая Шопенгауера, он подставил на место его воли — любовь, и эта новая
философия дня на два, пока он не отстранился от нее, утешала его; но она точно так же завалилась, когда он потом из жизни взглянул на нее, и оказалась кисейною, негреющею одеждой.
Катавасов очень любил говорить о
философии, имея о ней понятие от естественников, никогда не занимавшихся
философией; и в Москве Левин в последнее
время много спорил с ним.
Именно, когда представитель всех полковников-брандеров, наиприятнейший во всех поверхностных разговорах обо всем, Варвар Николаич Вишнепокромов приехал к нему затем именно, чтобы наговориться вдоволь, коснувшись и политики, и
философии, и литературы, и морали, и даже состоянья финансов в Англии, он выслал сказать, что его нет дома, и в то же
время имел неосторожность показаться перед окошком.
Так проводили жизнь два обитателя мирного уголка, которые нежданно, как из окошка, выглянули в конце нашей поэмы, выглянули для того, чтобы отвечать скромно на обвиненье со стороны некоторых горячих патриотов, до
времени покойно занимающихся какой-нибудь
философией или приращениями на счет сумм нежно любимого ими отечества, думающих не о том, чтобы не делать дурного, а о том, чтобы только не говорили, что они делают дурное.
Что занимаюсь
философией да иной раз нет
времени, так уж я и не отец? ан вот нет же, отец! отец, черт их побери, отец!