Неточные совпадения
Единственное оправдание, что
тема вновь будет возникать в
другой связи
и другой обстановке.
Толстого, с Иваном Карамазовым, Версиловым, Ставрогиным, князем Андреем
и дальше с
тем типом, который Достоевский назвал «скитальцем земли русской», с Чацким, Евгением Онегиным, Печориным
и другими.
Но
и в
том и в
другом случае сомнение в существовании Бога имеет прежде всего эмоциональную природу.
Мы, конечно, принадлежим к разным душевным типам, но многое объясняется тут
и агрессивным характером
той или
другой стороны.
У Мережковского, как
и у многих
других русских
того времени, ницшеанство связывалось с половым оргиазмом.
Я, очевидно, был «мистическим анархистом» в
другом смысле,
и тип мистического анархиста
того времени мне был чужд, Я
и сейчас мистический анархист в
том смысле, что Бог для меня есть прежде всего свобода
и Освободитель от плена мира, Царство Божье есть царство свободы
и безвластия.
И молодые девушки влюблялись в
тех молодых людей, которые давали понять о своей причастности к оккультным обществам, как в
другие годы
и в
другой обстановке влюблялись в
тех молодых людей, которые давали понять о своей причастности к центральному революционному комитету.
То же он делал
и с
другими своими
друзьями, с Мережковскими, с Э. Метнером, с Г.А. Рачинским, с В. Ивановым.
И я считаю своей слабостью, что я не исключительно посвятил себя этой
теме и периодически отвлекался
и другими темами, менее для меня характерными.
У русских писателей, переходивших за границы искусства, у Гоголя, у Л. Толстого, у Достоевского
и многих
других остро ставилась эта
тема.
Между
тем как французы не ходят просто
и легко
друг к
другу, делают изредка бессмысленные réceptions [Прием, встреча (фр.).], на которых все стоят
и разговаривают о последней книге или политических событиях дня.
Когда у французов бывает человек, которого они называют cher ami [Дорогой
друг (фр.).],
и он уходит,
то ему говорят «à bientôt, cher ami» [До скорой встречи, дорогой
друг (фр.).], надеясь, что он придет не раньше чем через год.
После
того, как я почувствовал, что ослабляется интенсивность наших интерконфессиональных собраний с католиками
и протестантами, я взял на себя инициативу
другого рода собраний, у нас на дому.
Может быть, это отчасти объясняется
тем, что я человек
другого мира, не католик
и не француз.
Он был философ
и вместе с
тем драматург, но философия его была совершенно
другого типа, чем у Маритена, он представитель экзистенциальной философии во Франции.
Но, с
другой стороны,
и в них, в интимном общении с
теми, которые были мне во многом близки, я чувствовал все
то же одиночество, все
ту же невозможность сказать людям самое главное так, чтобы они восприняли.
Когда молодой француз говорил о пережитом им кризисе,
то обыкновенно это означало, что он перешел от одних писателей к
другим, например, от Пруста
и Жида к Барресу
и Клоделю.
Из приобретенных на Западе
друзей должен вспомнить об очаровательном Либе, швейцарском теологе
и вместе с
тем социалисте.
Горький опыт убедил меня, что люди вообще плохо понимают
друг друга и плохо вслушиваются в
то, что говорят
друг другу.
Парадокс моего существования в
том, что, будучи асоциален
и антисоциален в одном смысле, в
другом смысле я был очень социален, так как стремился к социальной правде
и справедливости, к социальному освобождению, к братской общности людей.
Я не думал о
том, что исход может быть смертельный,
и не испытывал страха, как об этом свидетельствует самоотверженно ухаживавшая за мной сестра милосердия Т.С. Ламперт, наш
друг.
Когда мы громко читали по вечерам,
то Мури любил быть с нами, он всегда являлся, хотя бы спал в
другой комнате,
и прыгал ко мне на колени.
— Вы ошибаетесь опять: я вовсе не гастроном: у меня прескверный желудок. Но музыка после обеда усыпляет, а спать после обеда здорово: следовательно, я люблю музыку в медицинском отношении. Вечером же она, напротив, слишком раздражает мои нервы: мне делается или слишком грустно, или слишком весело.
То и другое утомительно, когда нет положительной причины грустить или радоваться, и притом грусть в обществе смешна, а слишком большая веселость неприлична…
Цитует немедленно
тех и других древних писателей и чуть только видит какой-нибудь намек или просто показалось ему намеком, уж он получает рысь и бодрится, разговаривает с древними писателями запросто, задает им запросы и сам даже отвечает на них, позабывая вовсе о том, что начал робким предположением; ему уже кажется, что он это видит, что это ясно, — и рассуждение заключено словами: «так это вот как было, так вот какой народ нужно разуметь, так вот с какой точки нужно смотреть на предмет!» Потом во всеуслышанье с кафедры, — и новооткрытая истина пошла гулять по свету, набирая себе последователей и поклонников.
Неточные совпадения
Городничий (в сторону).О, тонкая штука! Эк куда метнул! какого туману напустил! разбери кто хочет! Не знаешь, с которой стороны
и приняться. Ну, да уж попробовать не куды пошло! Что будет,
то будет, попробовать на авось. (Вслух.)Если вы точно имеете нужду в деньгах или в чем
другом,
то я готов служить сию минуту. Моя обязанность помогать проезжающим.
Аммос Федорович. Да, нехорошее дело заварилось! А я, признаюсь, шел было к вам, Антон Антонович, с
тем чтобы попотчевать вас собачонкою. Родная сестра
тому кобелю, которого вы знаете. Ведь вы слышали, что Чептович с Варховинским затеяли тяжбу,
и теперь мне роскошь: травлю зайцев на землях
и у
того и у
другого.
Городничий. Я здесь напишу. (Пишет
и в
то же время говорит про себя.)А вот посмотрим, как пойдет дело после фриштика да бутылки толстобрюшки! Да есть у нас губернская мадера: неказиста на вид, а слона повалит с ног. Только бы мне узнать, что он такое
и в какой мере нужно его опасаться. (Написавши, отдает Добчинскому, который подходит к двери, но в это время дверь обрывается
и подслушивавший с
другой стороны Бобчинский летит вместе с нею на сцену. Все издают восклицания. Бобчинский подымается.)
Городничий (робея).Извините, я, право, не виноват. На рынке у меня говядина всегда хорошая. Привозят холмогорские купцы, люди трезвые
и поведения хорошего. Я уж не знаю, откуда он берет такую. А если что не так,
то… Позвольте мне предложить вам переехать со мною на
другую квартиру.
Почтмейстер. Сам не знаю, неестественная сила побудила. Призвал было уже курьера, с
тем чтобы отправить его с эштафетой, — но любопытство такое одолело, какого еще никогда не чувствовал. Не могу, не могу! слышу, что не могу! тянет, так вот
и тянет! В одном ухе так вот
и слышу: «Эй, не распечатывай! пропадешь, как курица»; а в
другом словно бес какой шепчет: «Распечатай, распечатай, распечатай!»
И как придавил сургуч — по жилам огонь, а распечатал — мороз, ей-богу мороз.
И руки дрожат,
и все помутилось.