Неточные совпадения
Основную свою интуицию о
человеке, о нужде Бога в
творческом акте
человека я выразил в самой значительной книге своего прошлого «Смысл творчества.
В философии нового времени христианство проникает в мысль, и это выражается в перенесении центральной роли с космоса на
человека, в преодолении наивного объективизма и реализма, в признании
творческой роли субъекта, в разрыве с догматическим натурализмом.
Все политическое устройство этого мира рассчитано на среднего, ординарного, массового
человека, в котором нет ничего
творческого.
Я хотел нового мира, но обосновывал его не на необходимом социальном процессе, диалектически проходящем через момент революции, а на свободе и
творческом акте
человека.
Многое из
творческого подъема того времени вошло в дальнейшее развитие русской культуры и сейчас есть достояние всех русских культурных
людей.
Творческие идеи начала XX века, которые связаны были с самыми даровитыми
людьми того времени, не увлекали не только народные массы, но и более широкий круг интеллигенции.
Я стал христианином не потому, что перестал верить в
человека, в его достоинство и высшее назначение, в его
творческую свободу, а потому, что искал более глубокого и прочного обоснования этой веры.
В Боге есть нужда в
человеке, в
творческом ответе
человека на божественный зов.
Но у меня всегда оставалось тяжелое чувство унижения
человека, отрицания всякого
творческого порыва и подъема.
Но темой моей жизни была тема о
человеке, о его свободе и его
творческом призвании.
Этому противополагается иной религиозный опыт — Бог не понят
человеком, Бог ждет от
человека дерзновенного
творческого ответа.
Тема о творчестве, о
творческом призвании
человека — основная тема моей жизни.
Мой вопрос и заключается в том, может ли исходить благостная сила, преодолевающая подавленность грехом, и от
человека, может ли
человек оправдать себя не только покорностью высшей силе, но и своим
творческим подъемом.
Бог ждет от
человека творческого акта как ответа
человека на
творческий акт Бога.
Я понял, что сознание греховности должно переходить в сознание
творческого подъема, иначе
человек опускается вниз.
Творческий опыт не есть рефлексия над собственным несовершенством, это — обращенность к преображению мира, к новому небу и новой земле, которые должен уготовлять
человек.
Православные круги, не только правые, но и левые, отнеслись очень подозрительно и даже враждебно к моим мыслям о
творческом призвании
человека.
Творческий акт
человека и возникновение новизны в мире не могут быть поняты из замкнутой системы бытия.
Творческий акт
человека нуждается в материи, он не может обойтись без мировой реальности, он совершается не в пустоте, не в безвоздушном пространстве.
Но
творческий акт
человека не может целиком определяться материалом, который дает мир, в нем есть новизна, не детерминированная извне миром.
Я признавал, что
творческие дары даны
человеку Богом, но в
творческие акты
человека привходит элемент свободы, не детерминированный ни миром, ни Богом.
Царство Божье приходит и через
творческое дело
человека.
В глубине это есть дерзновенное сознание о нужде Бога в
творческом акте
человека, о Божьей тоске по творящему
человеку.
После пережитого мною внутреннего переворота, связанного с опытом
творческого подъема, я никогда не изменял своей веры в
творческое призвание
человека.
То, что происходит на поверхности истории, не может пошатнуть веры в
творческое призвание
человека, связанное с метафизическими глубинами.
Наблюдая над
творческим процессом в самом себе, я иногда поражался несходством с тем, что мне говорили о себе другие
люди.
Я могу сказать, что у меня был опыт изначальной свободы, и, в связи с ней, и
творческой новизны, и зла, был острый опыт о личности и ее конфликте с миром общего, миром объективации, опыт выхода из власти общего, был опыт человечности и сострадания, был опыт о
человеке, который есть единственный предмет философии.
Когда учат о необходимости прогресса, о законе прогресса, то совершают ложную объективацию
творческих актов
человека.
Творческая же свобода
человека находится в плане экзистенциальном.
Второе пришествие Христа в силе и славе зависит от
творческого акта
человека.
Переход в подлинно
творческое состояние освобождает от этого унижающего
человека состояния.
Но Царство Божье придет и от человеческой свободы, от
творческой активности
человека.
Неточные совпадения
— «Русская интеллигенция не любит богатства». Ух ты! Слыхал? А может, не любит, как лиса виноград? «Она не ценит, прежде всего, богатства духовного, культуры, той идеальной силы и
творческой деятельности человеческого духа, которая влечет его к овладению миром и очеловечению
человека, к обогащению своей жизни ценностями науки, искусства, религии…» Ага, религия? — «и морали». — Ну, конечно, и морали. Для укрощения строптивых. Ах, черти…
Красота, про которую я говорю, не материя: она не палит только зноем страстных желаний: она прежде всего будит в
человеке человека, шевелит мысль, поднимает дух, оплодотворяет
творческую силу гения, если сама стоит на высоте своего достоинства, не тратит лучи свои на мелочь, не грязнит чистоту…
Я опять не мог защититься от досады, глядя на места, где природа сделала с своей стороны все, чтоб дать
человеку случай приложить и свою
творческую руку и наделать чудес, и где
человек ничего не сделал.
Но мировая роль России предполагает пробуждение в ней
творческой активности
человека, выход из состояния пассивности и растворенности.
Нет у русских
людей творческой игры сил.