Неточные совпадения
Религия есть не что иное, как достижение близости, родственности.
Но уровень его знаний по истории
религии не
был особенно высок, как и вообще у людей того времени, которые мало считались с достижениями науки в этой области.
Ошибочно
было бы думать, что для меня
религия и философия отождествлялись, как для Гегеля.
Поэтому же у меня
есть отталкивание от магических элементов
религии.
Категория власти и могущества социологическая, она относится лишь к
религии как социальному явлению,
есть продукт социальных внушений.
В противоположность Шлейермахеру и многим другим я думаю, что
религия есть не чувство зависимости человека, а
есть чувство независимости человека.
У меня всегда
было особенное почитание пророков и пророческая сторона
религии была особенно близка и,
быть может, подавляла другие стороны.
У меня всегда
было символическое понимание культа и плоти религиозной жизни и противление тому, что можно назвать наивным реализмом в
религии.
Христианство
есть вершина универсальной
религии.
Но исторически, снизу, христианство впитало в себя не только еврейский мессианизм, но и все античные
религии, в которых
были предчувствия явления Христа-Искупителя.
Тогда встал епископ Федор, тогда ректор Московской духовной академии, то
есть высшего учебного заведения, и сказал: «Зачем сравнительная история
религий, которая может соблазнить?
Это
есть омертвение духовности во внешнем обряде, законе, уставе, православное фарисейство, много худшее фарисейства древнееврейского, которое
было вершиной
религии юдаизма.
Бесплодно и нелепо ставить вопрос о том, может ли
быть оправдано творчество с точки зрения
религии искупления.
При этом автор заметки, которая представляла собой донос, хотел
быть остроумным и закончил словами, что между
религией и спиртом всегда
была связь.
Тоталитаризм отвечает религиозной потребности и
есть эрзац
религии.
Это
есть вопрос о том, можно ли понимать христианство как
религию страха и запугивания.
Мне скажут, что моя вера
есть философия, а не
религия.
Россия
была для него
религией.
Жизнь эта открывалась религией, но религией, не имеющею ничего общего с тою, которую с детства знала Кити и которая выражалась в обедне и всенощной во Вдовьем Доме, где можно было встретить знакомых, и в изучении с батюшкой наизусть славянских текстов; это
была религия возвышенная, таинственная, связанная с рядом прекрасных мыслей и чувств, в которую не только можно было верить, потому что так велено, но которую можно было любить.
— Господа! — возгласил он с восторгом, искусно соединенным с печалью. — Чего можем требовать мы, люди, от жизни, если даже боги наши глубоко несчастны? Если даже религии в их большинстве —
есть религии страдающих богов — Диониса, Будды, Христа?
Неточные совпадения
Грустилов сначала растерялся и, рассмотрев книгу, начал
было объяснять, что она ничего не заключает в себе ни против
религии, ни против нравственности, ни даже против общественного спокойствия.
Либеральная партия говорила или, лучше, подразумевала, что
религия есть только узда для варварской части населения, и действительно, Степан Аркадьич не мог вынести без боли в ногах даже короткого молебна и не мог понять, к чему все эти страшные и высокопарные слова о том свете, когда и на этом жить
было бы очень весело.
У ней
была своя странная
религия метемпсихозы, в которую она твердо верила, мало заботясь о догматах церкви.
Одно, что он нашел с тех пор, как вопросы эти стали занимать его,
было то, что он ошибался, предполагая по воспоминаниям своего юношеского, университетского круга, что
религия уж отжила свое время и что ее более не существует.
Левин помнил, как в то время, когда Николай
был в периоде набожности, постов, монахов, служб церковных, когда он искал в
религии помощи, узды на свою страстную натуру, никто не только не поддержал его, но все, и он сам, смеялись над ним. Его дразнили, звали его Ноем, монахом; а когда его прорвало, никто не помог ему, а все с ужасом и омерзением отвернулись.