Люди очень легко объявляют наступление конца мира на том основании, что переживает агонию и кончается историческая эпоха, с которой они связаны
своими чувствами, привязанностями и интересами.
Неточные совпадения
У меня было острое
чувство своей особенности, непохожести на других.
О схожем
чувстве говорит А. Жид в
своем «Дневнике», но причины иные.
С детства я много читал романов и драм, меньше стихов, и это лишь укрепило мое
чувство пребывания в
своем особом мире.
Но
чувства свои я никогда не умел выразить.
Чернышевский свято прав и человечен в
своей проповеди свободы человеческих
чувств и в
своей борьбе против власти ревности в человеческих отношениях.
По
своему первичному
чувству жизни я всегда был спиритуалистом.
Но вместе с этим
чувством вступления в зону бóльшей свободы у меня было
чувство тоски расставания на неопределенное время со
своей родиной.
Я приносил с собой
свое личное и русское катастрофическое
чувство жизни и истории, отношение к каждой теме по существу, а не через культурное отражение.
Молчи, скрывайся и таи
И
чувства и мечты
свои!
Пускай в душевной глубине
И всходят и зайдут оне. //..........
Как сердцу высказать себя?
Другому как понять тебя?
Поймет ли он, чем ты живешь?
Мысль изреченная есть ложь. //..........
Лишь жить в самом себе умей:
Есть целый мир в душе твоей
Таинственно-волшебных дум…
Иерархическое
чувство связано с
чувством принадлежности к какому-то целому, в котором каждый занимает
свое особое место, соподчиненное другому.
Я ведь не верю, не признаю и по
своему непосредственному
чувству, и по сознательному
своему миропониманию, что «объективность» есть подлинная реальность, первореальность.
Говорить же о
своих интимных
чувствах публично, в литературе, мне всегда казалось недостатком стыдливости, нецеломудренным.
Так, например, во мне совмещается духовная революционность с большой ролью привычки в моей жизни, анархизм по
чувству и убеждению с любовью к установившемуся порядку в
своей жизни.
Поверяя богу в теплой молитве
свои чувства, она искала и находила утешение; но иногда, в минуты слабости, которым мы все подвержены, когда лучшее утешение для человека доставляют слезы и участие живого существа, она клала себе на постель свою собачонку моську (которая лизала ее руки, уставив на нее свои желтые глаза), говорила с ней и тихо плакала, лаская ее. Когда моська начинала жалобно выть, она старалась успокоить ее и говорила: «Полно, я и без тебя знаю, что скоро умру».
Вскоре я выздоровел и мог перебраться на мою квартиру. С нетерпением ожидал я ответа на посланное письмо, не смея надеяться и стараясь заглушить печальные предчувствия. С Василисой Егоровной и с ее мужем я еще не объяснялся; но предложение мое не должно было их удивить. Ни я, ни Марья Ивановна не старались скрывать от них
свои чувства, и мы заранее были уж уверены в их согласии.
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Перестань, ты ничего не знаешь и не в
свое дело не мешайся! «Я, Анна Андреевна, изумляюсь…» В таких лестных рассыпался словах… И когда я хотела сказать: «Мы никак не смеем надеяться на такую честь», — он вдруг упал на колени и таким самым благороднейшим образом: «Анна Андреевна, не сделайте меня несчастнейшим! согласитесь отвечать моим
чувствам, не то я смертью окончу жизнь
свою».
Милон. Душа благородная!.. Нет… не могу скрывать более моего сердечного
чувства… Нет. Добродетель твоя извлекает силою
своею все таинство души моей. Если мое сердце добродетельно, если стоит оно быть счастливо, от тебя зависит сделать его счастье. Я полагаю его в том, чтоб иметь женою любезную племянницу вашу. Взаимная наша склонность…
Стародум. Как! А разве тот счастлив, кто счастлив один? Знай, что, как бы он знатен ни был, душа его прямого удовольствия не вкушает. Вообрази себе человека, который бы всю
свою знатность устремил на то только, чтоб ему одному было хорошо, который бы и достиг уже до того, чтоб самому ему ничего желать не оставалось. Ведь тогда вся душа его занялась бы одним
чувством, одною боязнию: рано или поздно сверзиться. Скажи ж, мой друг, счастлив ли тот, кому нечего желать, а лишь есть чего бояться?
Алексей Александрович ничего не хотел думать о поведении и
чувствах своей жены, и действительно он об этом ничего не думал.
Слушая столь знакомые рассказы Петрицкого в столь знакомой обстановке
своей трехлетней квартиры, Вронский испытывал приятное
чувство возвращения к привычной и беззаботной петербургской жизни.