Неточные совпадения
Предельная тема тут не морально-психологическая, а метафизическая тема о Боге и свободе, о свободе и зле, о свободе и творческой новизне.
У нас в России, в период наших старых споров, дело шло о последних,
предельных, жизненных проблемах, о первичном, а не об отраженном, не о вторичном.
Предельное дерзновение в том, что от человека зависит не только человеческая судьба, но и божественная судьба.
Несотворенная свобода есть
предельное понятие, вернее, не понятие, а символ, так как о несотворенной свободе, ввиду ее совершенной иррациональности, нельзя составить рационального понятия.
Предельную же ложь и зло я вижу в объективации и понимании ада, как входящего в божественный порядок.
Он до крайности преувеличивает свои грехи, называя себя убийцей, вором, прелюбодеем и прочее, но этим он говорит отвлеченно о
предельных грехах человека вообще, а не о своих конкретных, может быть, мелких грехах.
Естественно присущий мне патриотизм достиг
предельного напряжения.
Смерть есть не только
предельное зло, в смерти есть и свет.
Только в смерти есть
предельное обострение любви.
Она есть
предельное зло, расставание, с которым нельзя примириться, и она есть потусторонний свет, откровение любви, начало преображения.
Неточные совпадения
А Миша постепенно вызывал чувство неприязни к нему. Молчаливый, скромный юноша не давал явных поводов для неприязни, он быстро и аккуратно убирал комнаты, стирал пыль не хуже опытной и чистоплотной горничной, переписывал бумаги почти без ошибок, бегал в суд, в магазины, на почту, на вопросы отвечал с
предельной точностью. В свободные минуты сидел в прихожей на стуле у окна, сгибаясь над книгой.
Все это завершалось полнотою сексуальных отношений, гармоническим сочетанием двух тел, которое давало Самгину неизведанное и
предельное наслаждение.
Наблюдая за человеком в соседней комнате, Самгин понимал, что человек этот испытывает боль, и мысленно сближался с ним. Боль — это слабость, и, если сейчас, в минуту слабости, подойти к человеку, может быть, он обнаружит с
предельной ясностью ту силу, которая заставляет его жить волчьей жизнью бродяги. Невозможно, нелепо допустить, чтоб эта сила почерпалась им из книг, от разума. Да, вот пойти к нему и откровенно, без многоточий поговорить с ним о нем, о себе. О Сомовой. Он кажется влюбленным в нее.
Тут, как осенние мухи, на него налетели чужие, недавно прочитанные слова: «последняя,
предельная свобода», «трагизм мнимого всеведения», «наивность знания, которое, как Нарцисс, любуется собою» — память подсказывала все больше таких слов, и казалось, что они шуршат вне его, в комнате.
Ставится острый
предельный вопрос: существует ли подлинная, не объективная, не иллюзорная и не фиктивная реальность?