Неточные совпадения
Я ничего
нового в этом
не видел.
Я
не видел этой любви к свободе ни у господствующих слоев старого режима, ни в старой революционной интеллигенции, ни в историческом православии, ни у коммунистов и менее всего в
новом поколении фашистов.
Я, в сущности,
не отрицаю открывшегося мне в прошлом,
не отрекаюсь от него, а — или на время отодвигаю из поля моего сознания, или вижу в
новом для меня свете.
Поэтому я хочу еще написать метафизику, которая, конечно,
не будет рациональной системой [Сейчас уже издана моя
новая книга, которая целостно выражает мою метафизику: “Опыт эсхатологической метафизики.
У нас совсем
не было такого чувства, что мы провалились, наоборот, настроение у нас было победное, нам казалось, что начинается
новая эра в освободительном движении, что повсюду, и даже в Западной Европе, будет резонанс на наш арест.
Да я и
не испытывал особенных страданий от жизни в Вологде, мне даже нравился этот старинный северный городок, очень своеобразный и для меня
новый, так как я
не знал великорусского севера.
Я хотел
нового мира, но обосновывал его
не на необходимом социальном процессе, диалектически проходящем через момент революции, а на свободе и творческом акте человека.
Я чувствовал все возрастающий разрыв с тем кругом, с которым был связан, и никакого
нового я еще
не приобрел.
Через несколько номеров журнала оказалось, что в таком эклектическом виде «
Новый путь» дальше существовать
не может, и был создан
новый журнал «Вопросы жизни», просуществовавший всего один год в трудных условиях начинающейся революции.
Он должен был прежде всего выразить кризис миросозерцания интеллигенции, духовные искания того времени, идеализм, движение к христианству,
новое религиозное сознание и соединить это с
новыми течениями в литературе, которые
не находили себе места в старых журналах, и с политикой левого крыла Союза освобождения, с участием более свободных социалистов.
У него жизнь торжествует
не через воскресение к вечной жизни, а через деторождение, то есть распадение личности на множество
новых рожденных личностей, в которых продолжается жизнь рода.
Новое христианское сознание я
не мыслил в форме создания
новых таинств.
Он был инициатором
нового типа православного богословствования, богословствования
не схоластического, а опытного.
«
Новое религиозное сознание» совсем
не означало притязаний духовности.
Я
не верю в неподвижность сознания, сознание может очищаться, расширяться и углубляться, и потому многое
новое и по-новому может ему раскрываться.
Старцев почитали
не только
новые православные, но также далекие от церкви теософы и антропософы.
В отличие от святого Серафима, в котором действительно были белые лучи, в старце Амвросии было что-то унылое, в нем
не было веяния
нового духа.
Но я
не мог смирить своих исканий
нового духа, своего познания, своего свободолюбия.
Через отца Алексея я чувствовал связь с Православной церковью, которая у меня никогда
не порывалась вполне, несмотря на мою острую критику и мое ожидание совершенно
новой эпохи в христианстве.
Это
не проблема плоти, как у Мережковского,
не проблема освящения космоса, как в софиологическом течении, а проблема творчества, проблема
новой религиозной антропологии.
Повторяю, что под творчеством я все время понимаю
не создание культурных продуктов, а потрясение и подъем всего человеческого существа, направленного к иной, высшей жизни, к
новому бытию.
Творческий опыт
не есть рефлексия над собственным несовершенством, это — обращенность к преображению мира, к
новому небу и
новой земле, которые должен уготовлять человек.
В этом
не было бы ничего
нового.
Мое ожидание наступления
новой творческой эпохи
не было ренессансно-гуманистическим.
Но моя надежда на скорое наступление творческой эпохи была ослаблена катастрофическими событиями мировой войны, русской революции, переворота в Германии,
новой войны, сумеречным,
не творческим периодом между двумя войнами, угрозами
нового мирового рабства.
Исторические катастрофы обнаруживают большой динамизм и дают впечатление создания совершенно
новых миров, но совсем
не благоприятны для творчества, как я его понимал и как его предвидел в наступлении
новой творческой религиозной эпохи.
Чтобы жить достойно и
не быть приниженным и раздавленным мировой необходимостью, социальной обыденностью, необходимо в творческом подъеме выйти из имманентного круга «действительности», необходимо вызвать образ, вообразить иной мир,
новый по сравнению с этой мировой действительностью (
новое небо и
новую землю).
Невозможна творческая философская мысль, если нет сферы проблематического, нет мучительных усилий разрешить
новые вопросы, нет искания истины, которая
не падает сверху в готовом и застывшем виде, нет борений духа.
Но ортодоксальные системы
не хотят знать никакой
новой проблематики, относятся подозрительно и враждебно к творческому беспокойству, к исканию, к борениям духа.
Но это еще ничего
не говорит о качестве этой
новой плоти.
В первые дни революции активность моя выразилась лишь в том, что когда Манеж осаждался революционными массами, а вокруг Манежа и внутри его были войска, которые каждую минуту могли начать стрелять, я с трудом пробрался внутрь Манежа, спросил офицера, стоявшего во главе этой части войска, и начал убеждать его
не стрелять, доказывая ему, что образовалось
новое правительство и что старое правительство безнадежно пало.
И появились совершенно
новые лица, раньше
не встречавшиеся в русском народе.
Появился
новый антропологический тип, в котором уже
не было доброты, расплывчатости, некоторой неопределенности очертаний прежних русских лиц.
Я
не любил, когда многие иностранцы рассматривали меня, главным образом, как автора «
Нового средневековья».
Как и все
новое поколение, они
не любили свободы.
Но перед лицом западных христианских течений эпохи я все же чувствовал себя очень «левым», «модернистом», ставящим перед христианским сознанием
новые проблемы, исповедующим христианство как религию свободы и творчества, а
не авторитета и традиции.
К нам приходили на эти собрания и
новые люди, которых
не бывало на прежних интерконфессиональных собраниях.
Я
не любил уезжать, но любил приезжать в
новые места.
Интересно, что Ницше опять возвращается к греческому сознанию, у него бессмертен
не человек, человек обречен на исчезнование, у него бессмертен
новый бог, сверхчеловек, да и то
не по-настоящему.
Совершенно
новый и действительно
не бывший мир был бы мир, созданный персоналистической революцией.
Я
не знаю ничего более мучительного, чем трудность узнать хорошо известных людей вследствие изменений, которые они пережили от приспособления к
новым условиям после катастрофы.
Я всегда ждал все
новых и
новых катастроф,
не верил в мирное будущее, и для меня
не было ничего неожиданного в том, что мы вступили в остро катастрофический период.
Ничего существенно
нового не произошло в моем отношении к советской России.
Я
не мог бы себе представить, чтобы у меня
не было замысла
новой книги.
Неточные совпадения
Проклятый купчишка Абдулин — видит, что у городничего старая шпага,
не прислал
новой.
Почтмейстер. Знаю, знаю… Этому
не учите, это я делаю
не то чтоб из предосторожности, а больше из любопытства: смерть люблю узнать, что есть
нового на свете. Я вам скажу, что это преинтересное чтение. Иное письмо с наслажденьем прочтешь — так описываются разные пассажи… а назидательность какая… лучше, чем в «Московских ведомостях»!
Потом свою вахлацкую, // Родную, хором грянули, // Протяжную, печальную, // Иных покамест нет. //
Не диво ли? широкая // Сторонка Русь крещеная, // Народу в ней тьма тём, // А ни в одной-то душеньке // Спокон веков до нашего //
Не загорелась песенка // Веселая и ясная, // Как вёдреный денек. //
Не дивно ли?
не страшно ли? // О время, время
новое! // Ты тоже в песне скажешься, // Но как?.. Душа народная! // Воссмейся ж наконец!
Кто видывал, как слушает // Своих захожих странников // Крестьянская семья, // Поймет, что ни работою // Ни вечною заботою, // Ни игом рабства долгого, // Ни кабаком самим // Еще народу русскому // Пределы
не поставлены: // Пред ним широкий путь. // Когда изменят пахарю // Поля старозапашные, // Клочки в лесных окраинах // Он пробует пахать. // Работы тут достаточно. // Зато полоски
новые // Дают без удобрения // Обильный урожай. // Такая почва добрая — // Душа народа русского… // О сеятель! приди!..
— По-нашему ли, Климушка? // А Глеб-то?.. — // Потолковано // Немало: в рот положено, // Что
не они ответчики // За Глеба окаянного, // Всему виною: крепь! // — Змея родит змеенышей. // А крепь — грехи помещика, // Грех Якова несчастного, // Грех Глеба родила! // Нет крепи — нет помещика, // До петли доводящего // Усердного раба, // Нет крепи — нет дворового, // Самоубийством мстящего // Злодею своему, // Нет крепи — Глеба
нового //
Не будет на Руси!