Неточные совпадения
Я никогда не любил рассказов об эмоциональной
жизни людей, связанных с ролью любви; для меня всегда было в этом что-то неприятное, мне всегда казалось, что это меня не касается, у меня не было интереса к этому, даже когда речь шла о
близких людях.
Я вообще не хочу писать о своей интимной
жизни, о своих интимных отношениях с людьми, менее всего хочу писать о
близких мне людях, которым более всего обязан.
Я мог быть истерзан моей собственной болезнью и болезнью
близких, мог быть несчастен от очень тяжелых событий
жизни и в то же время испытывать подъем и радость творческой мысли.
У русских нет условностей, нет дистанции, есть потребность часто видеть людей, с которыми у них даже нет особенно
близких отношений, выворачивать душу, ввергаться в чужую
жизнь и ввергать в свою
жизнь, вести бесконечные споры об идейных вопросах.
Много раз в моей
жизни у меня бывала странная переписка с людьми, главным образом с женщинами, часто с такими, которых я так никогда и не встретил. В парижский период мне в течение десяти лет писала одна фантастическая женщина, настоящего имени которой я так и не узнал и которую встречал всего раза три. Это была женщина очень умная, талантливая и оригинальная, но
близкая к безумию. Другая переписка из-за границы приняла тяжелый характер. Это особый мир общения.
Об умерших
близких людях обыкновенно с трудом припоминают плохое, которое, может быть, и было в
жизни, припоминают лишь хорошее.
А женщины, которым главные, простые-то интересы в
жизни ближе, посмотрите, в какой они омут их загонят.
Оттого, что несчастная, убитая горем Таня в своем письме проклинала его и желала его погибели, ему было жутко, и он мельком взглядывал на дверь, как бы боясь, чтобы не вошла в номер и не распорядилась им опять та неведомая сила, которая в какие-нибудь два года произвела столько разрушений в его жизни и в
жизни близких.
Придя в себя, княгиня и Маруся решили послать за знаменитостью. Дороги знаменитости, но… что ж делать?
Жизнь близкого человека дороже денег. Повар побежал к Топоркову. Дома, разумеется, он его не застал. Пришлось оставить записку.
Масса государственных дел положительно отнимала у него все время, совершенно поглощала его и не давала возможности, даже при желании, следить за внутреннею
жизнью близких ему людей, а быть может он и не подозревал о существовании такой жизни.
Неточные совпадения
Он прошел вдоль почти занятых уже столов, оглядывая гостей. То там, то сям попадались ему самые разнообразные, и старые и молодые, и едва знакомые и
близкие люди. Ни одного не было сердитого и озабоченного лица. Все, казалось, оставили в швейцарской с шапками свои тревоги и заботы и собирались неторопливо пользоваться материальными благами
жизни. Тут был и Свияжский, и Щербацкий, и Неведовский, и старый князь, и Вронский, и Сергей Иваныч.
Усложненность петербургской
жизни вообще возбудительно действовала на него, выводя его из московского застоя; но эти усложнения он любил и понимал в сферах ему
близких и знакомых; в этой же чуждой среде он был озадачен, ошеломлен, и не мог всего обнять.
Проживя бо̀льшую часть
жизни в деревне и в
близких сношениях с народом, Левин всегда в рабочую пору чувствовал, что это общее народное возбуждение сообщается и ему.
Этот милый Свияжский, держащий при себе мысли только для общественного употребления и, очевидно, имеющий другие какие-то, тайные для Левина основы
жизни и вместе с тем он с толпой, имя которой легион, руководящий общественным мнением чуждыми ему мыслями; этот озлобленный помещик, совершенно правый в своих рассуждениях, вымученных
жизнью, но неправый своим озлоблением к целому классу и самому лучшему классу России; собственное недовольство своею деятельностью и смутная надежда найти поправку всему этому — всё это сливалось в чувство внутренней тревоги и ожидание
близкого разрешения.
Но в глубине своей души, чем старше он становился и чем
ближе узнавал своего брата, тем чаще и чаще ему приходило в голову, что эта способность деятельности для общего блага, которой он чувствовал себя совершенно лишенным, может быть и не есть качество, а, напротив, недостаток чего-то — не недостаток добрых, честных, благородных желаний и вкусов, но недостаток силы
жизни, того, что называют сердцем, того стремления, которое заставляет человека из всех бесчисленных представляющихся путей
жизни выбрать один и желать этого одного.